Вера и власть (Империя тысячи солнц - 4)

Смит Шервуд

Ивард повторил эту мысль Тате Каге.

– Вашти! Это не из Шанунгпы, но все равно хорошо!
– Нуллер сделал плавное сальто и повис вниз головой по отношению к Иварду.
– Пора тебе подыскать себе собственное имя.

Ивард некоторое время нежился в лучах его одобрения, но воспоминание о Тау Шривашти и его телохранителе нарушило блаженство. Старик грозно нахмурился, когда Ивард рассказал ему об этом происшествии.

– Ба!
– процедил нуллер.
– Он хотел опутать тебя своей паутиной. Желтоглазый полагает себя пауком, но йинктомех знает, что это

не так.
– И он засмеялся скрипуче, но весело.
– Хотел бы я быть мухой в его паутине, хотел бы видеть его лицо, когда ты вырвался на волю!

Ивард ощущал в Тате Каге глубокую неприязнь - куда сильнее, чем в Садах Аши, где он впервые увидел Архона и нуллера месте. Но старик переменил разговор, когда Ивард отважился спросить его об этом.

– Довольно о прабху. Шривашти. Ветры развеют его дела вместе с ним самим. Ты ведь не только из-за него пришел сюда?

– Мне снятся сны. Я не могу от них избавиться. И мне страшно.

Ивард рассказал свой сон.

– Хо! Если ты стоишь лицом к ветру, пыль, которую он несет, со временем отполирует твои кости. Не борись со Сновидением, Яичко.
– Старик оттолкнулся от платформы и полетел прочь из комнаты, хватаясь за шарики и маня гостя за собой.
– Пошли - тебе надо пропотеть, чтобы очиститься как следует.

Церемония Йипи промыла и взбодрила Иварда физически, а его душа и ум немного успокоились. Он зевал, уходя от Тате Каги, и предвкушал, как завалится спать - теперь он уже не так боялся уснуть.

Жаим чуть изменил свою стойку - слегка переместил вес, чтобы дать отдых усталым мускулам. Было около четырех утра, а танцы начались в одиннадцать, сразу после ужина. Жаим поглядывал на прочий обслуживающий персонал - телохранители и слуги держались стойко, с каменными лицами, но изнеможение все равно сказывалось. Но Дулу не обращали на это внимания для них Жаим и ему подобные были чем-то вроде мебели.

Легкий музыкальный смех привлек его внимание к центру зала, где Брендон с дюжиной других разучивал новый танец. Частые ошибки вызывали добродушное веселье зрителей.

– Как умно сделала Кароли, откопав это, - сказала пожилая, хорошо сохранившаяся Архонея Рашид экстравагантной Архонее Тодгифт - обе они сидели в нескольких метрах от Жаима.

– Она говорит, это был гвоздь сезона четыреста лет назад, когда в моду вошла старина.
– Тодгифт осторожно поставила свой хрустальный бокал и добавила: - Видели бы вы собрание пыльных рукописных книг, которое мы унаследовали от старого чудака.

Жаим заметил приподнятую бровь и застывшую улыбку Рашид - ее род, очевидно, был не столь древним.

– С тех времен у нас сохранилось четыре гобелена с людьми в причудливых одеждах и письменами Утерянной Земли, - сказал томный молодой человек, бывший поблизости.

– А почему вы не танцуете, Филан?

Молодой человек, шевалье с Карелаива, пожал плечами.

– Слишком утомительно запоминать все эти па. Вот если мода на менуэт продержится еще с неделю - тогда делать нечего, придется учиться.
– Он отвесил низкий грациозный поклон.
– Даже наблюдать за ними и то утомительно.

Мне нужно подкрепить свои силы. Не желают ли дамы чего-нибудь?

Дамы с благодарностью отказались, и он отошел.

– Хотите пари?
– сказала Тодгифт.
– На следующем балу он будет танцевать лучше всех.

– Я уже предупредила свою дочь, чтобы она освободила себе часы для утренних менуэтов, - тихо засмеялась Рашид.

Они стали перемывать косточки своим знакомым, а Жаим снова переключился на танцующих. Брендон и Ваннис грациозно и уверенно вели танец, тщательно проделывая жеманные па и смеясь, когда им случалось оступиться. Неподалеку сидел Тау Шривашти, окруженный своими приспешниками, и смотрел на них.

Магнитный полюс бала перемещался дважды за долгий вечер, и оба раза Брендон сам негласно этому способствовал, "Слушай внимательно, - сказал он Жаиму перед балом.
– Они ведут себя свободнее, когда не стремятся привлечь мое внимание".

Жаим, будто бы подавляя зевок, включил челюстной усилитель звука, которым снабдил его Арторус Ванн, и стал двигаться от одной кучки беседующих к другой.

– ... ухитрился протащить четыре семьи своих клиентов, хотя я не знаю, где он думает их разместить...

– ... не подпускает своего наследника к оси вращения, а я обоим своим детям позволяю. Они знают, что от хулиганистых поллои надо держаться подальше...

– ... боюсь, что будет еще хуже. Это просто ужас...

– ... и семья Ригали тоже. Все потеряно. Абсолютно все. Я не виню Треллору, что она покончила с собой...

– ... любит игрушки юные, свежие и невинные. Кстати об игрушках - вы, конечно, знаете, что маленькая Кендриан, которую он опекал, исчезла?

Жаим, не меняя положения, сосредоточился на этой группе из четырех молодых людей - двух мужчин и двух женщин. Юдри нир-Чезаре-Масо сказала, обмахиваясь веером:

– Судя по тому, что я слышала о его постельных замашках, ее вряд ли можно упрекнуть.

– Но зачем так грубо?
– возразила высокая голубоглазая Жюльена бан-Атиос.
– В подобных делах необходима деликатность. Она может причинить непоправимый вред своей семье такими видеосериальными выходками.

– А может, здесь замешана политика?
– вполголоса предположил Видал лит-Эстрази, облокотившийся на спинку ее стула.

Все четверо посмотрели на Тау Шривашти, но он если и заметил это, то не подал виду. Видал добавил тихо:

– Вы ведь все слышали в новостях об этом Дулу-рифтере - ее брате. Он из тех, кто был вместе с Панархом.

– Шривашти всюду говорит, что это какие-то поллои похитили ее ради выкупа.

– Вот почему он так старается попасть в Комитет Общественной Безопасности, - сказала Юдри, похлопывая веером по мускулистой руке Видала.
– Я слышала об этом от Миши.

– А о старом поллои вы не слышали?

– Что за старый поллои?

– Кендриан работала в каком-то приюте - и один из ее сотрудников тоже исчез. Его труп нашли на малолюдной остановке транстуба - яд.
– Видал откинулся назад, небрежно поправляя свои длинные светлые волосы.