Вера и власть
Шрифт:
Он ответил легким поклоном, и она не совсем поняла выражение его темных глаз.
— Здесь показана лишь малая часть того, что произошло в реальности. А я, хотя и присутствовал при этих событиях, не все до конца понимаю.
— Тогда мы подумаем над этим вместе, — сказала Элоатри, и он поклонился снова.
Они устроились в удобных креслах у пульта.
— Вы не увидите здесь, как эйя, за несколько минут до начала этой записи, обнаружили, что Вийя пыталась следить за событиями глазами Эренарха. — Мандериан помолчал. — И ей это удавалось.
У Элоатри снова зачесалась
— Думаю, — продолжал он, — что эта ее способность проистекает, по крайней мере отчасти, из значительной перемены в их отношениях.
Элоатри, не знавшая об этом, медленно кивнула и вставила чип в прорезь на пульте.
Вначале интерьер «Грозного» вызвал в ее памяти голос отца, повествующего о своих флотских годах, но Мандериан вернул ее к настоящему.
— Обратите внимание на Эренарха.
Она могла бы пропустить эту деталь, если бы не гностор. Брендон, в ту пору еще Эренарх, бросил быстрый взгляд на имиджер, показав, что знает о наблюдении за собой.
Мандериан остановил кадр.
— Вы уверены, что тот, недостающий — не Панарх?
— Да, уверен. Панарх — часть причины моего пребывания здесь, но он ни разу мне не являлся.
Она уже не впервые ощутила, насколько беден человеческий язык.
— В отличие от других членов единства. — Черные глаза Мандериана сузились. — Исходя из этого, мы полагаем, что в полиментальное единство входят келли, эйя, Ивард, Вийя и неизвестный пока мужчина.
Элоатри беспомощно потрясла головой. Всякий раз, когда она пыталась найти в Сновидении какую-то логику, смысл ускользал от нее.
— Я до сих пор не понимаю, почему они явились мне именно так: эйя как дети, келли как кольцо на руке Иварда. Но лицо Вийи я видела ясно, как и лицо мужчины, — и это был не Брендон Аркад.
Мандериан снова включил запись. «Он знает, что сила видения не в том, что можно передать другим, а в том, что ты делаешь, чтобы соблюсти верность его духу», — подумала она, очистив свой ум от разочарования и ложных ожиданий.
События на экране между тем неумолимо двигались к страшному концу. Она знала, чем закончится бой с «Самеди», и все же у нее перехватило дыхание, когда «Грозный» и рифтерский эсминец сошлись в поединке между сужающихся крыльев энергии, создаваемых гиперпространственной трещиной, столь долго охранявшей тайну Геенны.
Связист «Грозного» доложил о поступившем сигнале.
«Они заявляют, что их корабль называется “Акеридол”, и командует им Анарис ахриш-Эсабиан».
Капитан Марго Нг приняла сигнал должарского корвета. На главном экране «Грозного», в миниатюре воспроизведенном на пульте Элоатри, появился человек. Его изображение бросилось Элоатри в глаза, кожа у нее на лице натянулась, и в висках застучало.
«Насколько я понимаю, вы Анарис, наследник Эсабиана Должарского?» — произнесла Нг.
Ответа Элоатри не слышала, потому что Мандериан отключил видео и дотронулся до ее руки.
— Нумен?
После долгого мгновения ее отпустило — только сердце еще пошаливало.
— Вот он, недостающий фрагмент моего видения, — сказала она и увидела, как ее шок отразился на лице Мандериана. —
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
11
«Настоящий кошмар снабженца», — думала Ваннис Сефи-Картано, наблюдая со стороны, как невероятное количество людей затрачивает невероятное количество энергии, чтобы превратить станцию Арес, одолеваемую потоками беженцев всех мыслимых культур и классов, в центр правления нового Панарха, которого никогда не готовили в правители.
На далеком Артелионе торжественная церемония передачи власти от мертвого Панарха живому была отработана до мелочей. Там, в Мандале, мистическом центре Тысячи Солнц, механизм коронации работал гладко, смазываемый нерушимыми традициями и символикой тысячелетнего правления Аркадов: Изумрудный Трон, Карелианский Посох, Перстень Феникса и Флот.
Но Изумрудный Трон захвачен узурпатором, Посох сгорел при радиоактивном взрыве в Зале Слоновой Кости, Перстень вместе с Панархом Геласааром испарился над Геенной, Флот разбросан на протяжении миллиарда кубических световых лет, и ему противостоит враг, владеющий оружием, изобретенным еще до того, как человечество открыло огонь.
Между тем на Аресе остатки правительства готовят коронацию, не имеющую прецедентов, — и это делает еще более необходимым привлечение возможно большего числа освященных временем ритуалов. С самого возвращения Брендона из его неудачной спасательной экспедиции уцелевшие члены Совета Служителей под эгидой колледжа Архетипа и Ритуала пытаются выстроить новую церемонию, которая могла бы сказать разметанным войной подданным: «Смотрите: мы еще способны создать порядок в этой обезумевшей Вселенной».
Воплощение этого замысла в реальность в разгаре ожесточенной войны служило предметом горячих, чуть ли не до дуэли доходящих споров. В конце концов обратились за консультацией к новому Панарху.
Ваннис путем наводящих вопросов и терпеливого выслушивания одних и тех же разговоров сумела составить себе четкую картину вкусов и намерений Брендона. С должным уважением к мнению разных сторон он высказал свою волю. Анклав останется его резиденцией, и оба рифтера, повар и телохранитель, тоже останутся при кем. Для правительства следует построить новое здание, где красота должна сочетаться с военной строгостью.
Трона не будет. В этом новый Панарх был непреклонен. Он взойдет на трон лишь после освобождения Мандалы.
Всю имеющуюся в наличии технику бросили на строительство, и вся станция шила или раздобывала себе наряды ко дню коронации.
До нее оставалось меньше недели, когда Ваннис, отправившись в Галерею Шепотов, чтобы расслабиться и отдохнуть от этикета и политики, нашла там средство расплатиться с долгом, который некоторое время не давал ей покоя.
— Лучше закончить урок пораньше, — сказал Панкар, такой же, как Фиэрин, доброволец, и нажал клавишу на пульте.