Вьерд. Чума
Шрифт:
Анежу снова снился сон, где он был сторонним наблюдателем. Он был рядом с чем-то огромным древним, оно не обладало эмоциями, но что-то давило на Анежа во сне. Древнее существо хотело исправить, исправить чужой порядок. Неправильный порядок, противоположный, противный и мерзкий идеальному хаосу. Всего лишь отвратительная точка в бесконечности. Бельмо на абсолютной тьме. У древнего не было отвращения к этому мизерному порядку, только намерение исправить, уничтожить, забыть. Это намерение, внутренняя дрожь охватила Анежа, и он был замечен. Из непроницаемой тьмы к его телу приблизилось щупальце. Он заорал и проснулся. В таверне орал не только он. Также истошно вопил Седрик, толстый пекарь.
– Мертвецы, мертвецы… мертвецы идут! – вопил он, подняв шум на всю таверну. Шлем съехал с его головы, копьё из косы тряслось в руках.
– Сколько их, откуда идут, куда добрались? Доложить, как положено! – рявкнул на него Карл. Седой наёмник вышел из подсобки, где дремал, пока его не разбудили крики пекаря.
– Есть! Один мертвец у ворот. Ломится в запертые ворота. Иоган остался на страже, – вытянулся по струнке Седрик, мгновенно успокоившись.
– Седрик
В проёме показалась окровавленная фигура. Мёртвый надсмотрщик застыл в проёме, бельма его глаз осматривали зал таверны. Немногочисленные посетители застыли в изумлении. Живой мертвец смог преодолеть защиту Церкви. Мертвяк увидел Анежа, заурчал и ринулся было к нему, но внезапно отлетел в другую сторону. Сзади со всей силы в него врезался Иоган. Крупный парень в изодранной рубахе был залит кровью, он тяжело дышал и массировал ушибленное плечо. Мертвяк весил будто наковальня.
Мертвец же проломил собой стену в подсобку и тут же вылез обратно в образовавшуюся дыру. Его рука была неестественно выгнута, голову скосило на бок. Но эти повреждения не приносили ему видимых неудобств, и он заковылял в сторону Анежа, не обращая внимания на остальных людей в таверне. Старый наёмник Карл воспользовался этим. Плавно переместился к Седрику, взял импровизированное копьё из его рук и приблизился ещё на несколько шагов. Мертвяк не замечал Карла и всё быстрее двигался среди обломков деревянной стены и столов к испуганному замершему мальчишке. Когда до Анежа оставалась пара шагов, оцепенение спало с мальчика, и он нырнул под стол. Анеж упёрся плечом в столешницу, ногой в пол и опрокинул тяжёлый стол на мертвяка. От удара последний отшатнулся назад, потерял равновесие и осел на одно колено. К этому времени Карл уже подобрался ближе и рубанул копьём по широкой дуге, целясь в шею. Мертвяк, не поворачиваясь к Карлу, выставил поломанную руку. Лезвие косы пробило гниющие мышцы, кости и застряло. Рывок копья на себя! Ещё один! Бесполезно. Лезвие так и осталось торчать в мёртвой руке. Другой рукой мертвец схватил край стола. Дёрнул на себя. За деревяшкой пряталась его жертва и убийца, ничто не остановит мертвяка от мести. Мёртвый надсмотрщик будто бы радостно зарычал, заурчал, потащил стол на себя с ещё большей силой. Карл схватил стул и швырнул в мертвяка, сам же нырнул в подсобку через дыру. И тут же показался вновь. Теперь в его руках было настоящее копье. По вымуштрованной годами привычке он встал в стойку и с выпадом вогнал копье в спину мертвяка. Длинное лезвие вышло с другой стороны, сквозь небьющееся сердце и пригвоздило мертвеца к столешнице. Но даже это не остановило нежить. Уцелевшей рукой он неистово колотил по столу, пытаясь добраться до мальчишки. Остальные посетители, замершие в первые моменты борьбы, теперь пришли в себя. Кто-то орал, выбегая, кто-то, молча, перепрыгивая через столы, бежал к выходу. В этой суматохе сбили Карла, и он выпустил копьё из рук. Теперь мертвец смог подняться, навалиться всей массой на стол и придавить мальчишку и священника к стене. Седрик, пытаясь помочь, схватился за другое копьё, торчащее из руки мертвяка, потянул на себя. Древко сломалось. Мертвец отмахнулся проткнутой рукой, не глядя, острые ногти прочертили кровавые полосы на горле пекаря. Всё это время священник тщетно читал изгоняющие молитвы, повторяя раз за разом мольбу о защите Крылатого. С закрытыми глазами, стоя на коленях, зажатый между столешницей и стеной, он не обращал внимания на дикую боль. Мертвяк продолжил давить на столешницу. Анеж же пытался оттолкнуть стол, его сил явно не хватало. Руки мальчишки ослабли, их придавило полностью. Больше не было слышно слов молитвы. Из-под стола потекла кровь. Лицо мертвеца было теперь на расстоянии ладони от лица Анежа. Мертвяк раскрыл пасть, пытаясь укусить мальчишку, из его пасти жутко воняло. В это время Карл поднялся с пола, схватил со стойки тесак и в несколько длинных шагов преодолел расстояние до мертвеца. Замах, удар… Бывший наёмник скользит в крови, вместо головы тесак отсекает раненую правую руку мертвяка. Замахнуться второй раз ему не удалось, мертвец наотмашь ударил Карла. Наёмник успел уклониться, удар пришелся вскользь, но силы удара хватило, чтобы вырубить наёмника. Воспользовавшись моментом, Анеж выскользнул из-под стола и ужом попытался пробраться между расставленных столов. Мертвец заметил движение и ринулся за ним. Теперь никто не мешал ему добраться до своего обидчика, месть мертвеца свершится.
– Пусти, пусти! – только сейчас Анеж понял, что слышал этот шёпот с того момента, как священник умер. Шёпот стал громче, намного громче, чем всё окружающее. И Анеж послушался. Он снова был наблюдателем в своём теле. Анеж перевернулся на спину, поджал ноги и с силой выпрямил их в приблизившегося мертвяка. Резкий удар притормозил и отбросил нежить. Анеж длинным шагом приблизился к противнику, обеими руками схватил единственную руку мертвяка, дёрнул на себя и швырнул его через спину об пол. Если бы это был живой противник, то он испустил бы дух, но в нежити только послышался хруст ломающихся костей. Мальчишка упёрся ногой в грудь нежити, вывернул тому руку так, что она с хрустом обвисла. Затем Анеж схватил один из уцелевших стульев и в прыжке обрушил его на голову мертвяка. Ещё один хруст и по полу потекла тёмно-бурая жижа. Месть не состоялась. Мальчишка, тяжело дыша, понял, что его мышцы болят, тот, кто управлял его телом ушёл, оставив только боль. Силы покинули Анежа, и он рухнул рядом с наёмником и ставшим окончательно мёртвым надсмотрщиком.
Со стула в тёмном углу встал посетитель в чёрных одеждах, подошёл к убитому мертвяку. Тёмный дым заструился из мёртвого тела, очень плотный и смрадный. Посетитель знал, что это был злой дух, вселившийся в дурня, что не позаботился о хорошей защите. Он протянул руку, и дым втянулся сквозь перчатку в его ладонь. Он не стал одержимым, этот странный посетитель прекрасно умел справляться со злыми духами или нежитью. Проходя
Через несколько минут в таверну вбежал Иоган, никто не заметил, как он убежал за подмогой и теперь вернулся с отцом и его работниками прямиком из кузни. Отец и сын сжимали в огромных руках молоты, а их работники вилы и топоры. Драться уже было не с кем. На полу лежали тела пекаря Седрика, отца Карифа и ещё нескольких несчастных посетителей, которых зашибли в драке. Карла и мальчишку привели в чувство. Подошёл и староста. Старик быстро навёл порядок и раздал задания. Хозяин таверны с помощниками унесли тела на погост и принялись драить полы от крови. Иогана быстро снарядили в дорогу в столицу, велели передать письмо с просьбой к святой Церкви о защите. Также раньше срока выдали всё необходимое Иогану, чтобы тот смог вступить в гильдию кузнецов, которая располагалась в столице империи. Всех остальных староста послал собрать народ деревни на общую молитву. День и ночь они будут молить о помощи Крылатого. Анежа отправили вместе с Иоганом и несколькими работниками его отца. Его решено было оставить у Красного барона по дороге в столицу. Анеж чувствовал, что его тянет в ту же сторону, куда направлялся Иоган, и не пытался сбежать, шёпот в его голове теперь не умолкал ни на секунду, и он не знал, кто сможет ему помочь.
Искра сидел в большом зале «Вдовы Ткача». Молодой рыжеволосый парень в одной рубахе пытался сфокусировать свой взгляд на медном бокале, стоящем перед ним. Кроме бокала на столе лежал пустой кувшин из-под вина. Кувшин, бокал и глотка Искры – такой незатейливый путь совершала красная жидкость весь вечер и ночь. Где-то в середине этой истории парень потерял штаны и сапоги, так же исчезла и девушка, что подливала вино. Парень потянулся к бокалу, замер. Перед глазами снова были два нечетких бокала вместо одного. С другой стороны стола за этой картиной наблюдали два молодых аристократа. Они были похожи как братья: красные камзолы, рапиры на перевязи и короткие стрижки под шлем. Гербы с красным вепрем на чёрном поле украшали их камзолы, а также указывали на принадлежность к Красному королевству. Золотая молодёжь Дома Вепря повеселилась с вдовушками ткача и теперь наблюдала за попытками парня взять бокал в руки.
– Ставлю золотой, что опрокинет на себя! – сказал один из них.
– Удваиваю, уснёт на столе! – ухмыльнулся второй.
Искра закрыл глаза и наугад резко протянул руку вперёд. Ладонь задела бокал, тот опрокинулся, вино забрызгало обоих спорщиков.
– Скотина! – взревел первый, вскочил и выхватил рапиру.
– Лорды, ученик Искра! – вмешалась хозяйка заведения. – Прошу перенести вашу беседу в более удобное место. Мои вдовушки очень впечатлительны.
– Разумеется, – ответил второй, схватил друга под локоть и зашептал – Ученика мага ты можешь убить только на дуэли.
– Дуэль! – тут же выкрикнул первый из аристократов и швырнул перчатку в лицо Искре.
– Ду…эль… – икнул в ответ Искра и, схватив свою рапиру из рук подбежавшей служанки, шатаясь, пошёл к выходу.
Через минуту трое парней уже стояли на мостовой рядом с домом «Вдовы Ткача». С одной стороны мостовой был канал, с другой – дом «Вдовы» и несколько ткацких мастерских, теснившихся по бокам от дома терпимости. Со второго этажа через окна за предстоящей дуэлью наблюдали несколько вдовушек. Ставни остальных домов были закрыты, было ранее утро, буквально несколько минут до рассвета. Первый аристократ встал в стойку напротив Искры, его оружие было направлено в грудь ученика. Второй же стоял чуть дальше и сбоку, выступая в роли секунданта. Искра же пытался встать ровно, его рапира царапала кончиком мостовую. Прошло несколько мгновений, крик «Бой!» возвестил о начале поединка. Аристократ сделал длинный выпад, целясь в грудь соперника. Когда остриё рапиры приблизилось на расстояние ладони, Искра качнулся влево и отбил оружие противника в сторону, чуть приподняв свою рапиру над землей. Затем завалился вперёд и коротко ткнул рукоятью рапиры в подбородок аристократу. От неожиданного удара тот потерял равновесие и открылся. Искра тут же наотмашь прочертил длинную дугу кончиком своей рапиры. Глубокая красная полоса рассекла горло барончика. Дуэль закончилась за несколько ударов сердца. Второй замер на мгновение, пока его друг зажимал глубокую рану на горле, затем выругался и вытащил из-за пазухи камзола пистоль. Дуло новейшего гномьего оружия нацелилось на Искру. В утренней тишине щелчок взводимого курка прозвучал, как набат. Палец тянет крючок, тихий щелчок по алхимическому капсулю и тишина вновь нарушена оглушительным хлопком горючего порошка. Тяжёлая свинцовая пуля выбила каменную крошку из дома. Искра успел упасть на колени и прикрыться телом своего противника по дуэли. Заряжать пистоль слишком долго, второй аристократ отбросил его в сторону, сменив на рапиру. Искра выхватил нож из сапога мёртвого барончика и швырнул в лицо второго противника. Короткий клинок засапожника (нож, носимый за голенищем сапога) погрузился в глаз нападавшего.
– Всем стоять! Стража! – раздался крик из-за угла мастерских.
– Стою… – ответил Искра и уронил рапиру на мостовую.
– Ученик Искра, на вас напали? – обеспокоенно спросил подошедший страж.
– Ду…эль, – икнул в ответ Искра и неровной походкой подошёл к трупам.
– Трофеи, – заплетающимся языком выговорил ученик Академии и собрал кошели, рапиры и пистоль в охапку, затем двинулся вдоль канала мимо подошедших стражей. Его белая рубаха, запачканная вином и кровью, выделялась на фоне бело-золотых мундиров стражей.