Вердикт двенадцати (сборник)
Шрифт:
Пуаро медленно кивнул:
— Да, я помню, вчера вечером на вашем платье была роза. В котором часу вы сорвали розу, мадам?
— Не помню точно.
— Но это важно, мадам. Подумайте… вспомните…
Руфь наморщила лоб. Она быстро переводила взгляд то на Пуаро, то в сторону.
— Я не могу сказать точно, — наконец произнесла она. — Вероятно, было… ну да, конечно, было минут пять девятого. Возвращаясь в дом, я услышала гонг и этот смешной хлопок. Я заторопилась, поскольку решила, что это уже второй гонг, а не первый.
— А,
— Нет, как раз попробовала. Я предположила, может, она открыта, и этим путем я пройду побыстрее. Но она была заперта.
— Вот все и выяснилось. Поздравляю вас, мадам.
Руфь неотрывно смотрела на него.
— Что вы имеете в виду?
— Что у вас есть объяснение всему: земле на туфлях, вашим следам на клумбе, отпечаткам ваших пальцев на внешней стороне окна. И это очень удобно.
Прежде чем Руфь смогла ответить, по ступенькам торопливо сошла мисс Лингард. На ее щеках пылал неестественный румянец, и она замешкалась, увидев вместе Пуаро и Руфь.
— Прошу прощения, — произнесла она. — Что-нибудь случилось?
— По-моему, мсье Пуаро спятил! — со злостью бросила Руфь, промчалась мимо них и скрылась в столовой.
Мисс Лингард повернула к Пуаро удивленное лицо. Тот покачал головой.
— После завтрака, — сказал он, — я все объясню. Мне бы хотелось, чтобы в десять часов все собрались в кабинете сэра Жерваза.
Войдя в столовую Пуаро сообщил всем свою просьбу.
Сьюзан Кардуэлл бросила в его сторону быстрый взгляд, потом перевела глаза на Руфь. Когда Хьюго сказал: «Что? Зачем это?» — она резко ткнула его локтем в бок, и он покорно умолк.
Закончив завтрак, Пуаро встал и подошел к двери, затем обернулся и достал свои большие старомодные часы:
— Сейчас без пяти десять. Через пять минут — в кабинете.
Эркюль Пуаро огляделся. Собравшиеся с интересом смотрели на него. Он отметил, что пришли все, за единственным исключением. Но тут же тот, кто был этим исключением, величественно вплыл в комнату — леди Шевени-Гор двигалась медленно и бесшумно. Она выглядела измученной и больной. Пуаро выдвинул для нее высокий стул, и она села. Потом подняла глаза на разбитое зеркало, вздрогнула и отодвинула стул подальше.
— Жерваз все еще здесь, — промолвила она своим обычным странным тоном. — Бедный Жерваз… Теперь уже скоро он станет свободным.
Пуаро откашлялся и объявил:
— Я пригласил всех вас сюда, чтобы вы услышали правду о самоубийстве сэра Жерваза.
— Это Судьба, — продолжала леди Шевени-Гор. — Жерваз был сильным человеком, но его Судьба оказалась сильнее.
Полковник Бьюри слегка придвинулся к ней:
— Ванда… дорогая.
Она улыбнулась и протянула ему руку. Он взял ее в свои ладони. Леди тихо прошептала: «Ты — прекрасная поддержка, Нед».
В этот момент Руфь спросила резким тоном:
— Правильно ли мы поняли, мсье Пуаро, что вы точно установили причину самоубийства моего отца?
Пуаро покачал головой:
— Нет, мадам.
— Тогда
Пуаро спокойно возразил:
— Мне не известна причина самоубийства сэра Жерваза Шевени-Гора, потому что сэр Жерваз Шевени-Гор не совершал самоубийства. Он не убивал себя. Он был убит…
— Убит? — повторили несколько голосов. Потрясенные лица повернулись в сторону Пуаро. Леди Шевени-Гор подняла глаза, вымолвила: «Убит? О, нет!» — и спокойно покачала головой.
— Убит, вы сказали? — заговорил Хьюго. — Невозможно. Ведь, когда мы выломали дверь, в комнате никого не оказалось. Окно было закрыто. Дверь заперта изнутри, а ключ лежал у дяди в кармане. Как же его могли убить?
— Тем не менее, он был убит.
— И убийца, я полагаю, сбежал через замочную скважину? — скептически заметил полковник Бьюри. — Или вылетел через дымоход?
— Убийца, — спокойно произнес Пуаро, — вышел через оконную дверь. Я покажу вам, как он это сделал.
Он повторил свои манипуляции с окном.
— Видите? — спросил он. — Вот как это было сделано! Я с самого начала не поверил, что сэр Жерваз совершил самоубийство. Он был явным себялюбцем, а такие люди не кончают с собой.
На это указывали и другие обстоятельства! Прямо перед смертью сэр Жерваз, видимо, сел за свой стол, нацарапал на листке бумаги слово ПРОСТИТЕ, а потом застрелился. Но перед этим последним поступком, он, по той или иной причине, сдвинул кресло так, чтобы оно стояло боком к окну. Почему? Должна быть какая-то причина. Для меня все стало проясняться, когда я нашел маленький осколок зеркала, прилипший к подставке тяжелой бронзовой статуэтки…
Я спросил себя, как здесь мог оказаться этот осколок разбитого зеркало? — и ответ напросился сам собой. Зеркало было разбито, но не пулей, а от удара по нему тяжелой бронзовой статуэткой. Его разбили умышленно.
Но зачем? Я вернулся к столу и посмотрел на кресло. Да, теперь я понял. Все происходило не так. Ни один самоубийца не станет разворачивать кресло, склоняться на подлокотник и лишь потом стреляться. Все было подстроено. Самоубийство — инсценировка!
А теперь я подхожу к очень важному моменту — к свидетельству мисс Кардуэлл. Мисс Кардуэлл сообщила, как вчера вечером она очень спешила вниз, поскольку считала, что раздался второй гонг. Иными словами — она была уверена, будто уже прозвучал первый гонг.
Обратите внимание: если сэр Жерваз, когда его застрелили, сидел за столом в обычной позе, куда должна была попасть пуля? Предположим, дверь была открыта. Тогда пуля пролетела в нее по прямой траектории и попала точно в гонг!
Надеюсь, вы понимаете важность показаний мисс Кардуэлл? Ведь больше никто этого, якобы первого, гонга не слышал. Но учтите: ее комната расположена непосредственно над кабинетом, и ей было слышно лучше всех. А звук гонга — это же всего одна нота.