Вересковый мед
Шрифт:
Захотелось плакать от обиды и злости, но Эрика лишь несколько раз вдохнула-выдохнула, медленно опустила стрелу в колчан и поползла по крыше на противоположную сторону. Как бы там ни было, ей нужно узнать, о чём эти псы будут говорить с тётей Бригиттой. Может оказаться и так, что они приехали по её душу. И тогда прощай платье, турнир, свадьба и спокойная жизнь с Иваром Йорайтом. Если предчувствие её не обманывает, то ей придётся бежать в лес. И быстро.
Глава 2. Дядя Тревор
– …Что? Да я ушам своим не верю! –
– Тем не менее это так. И для нас всех это надежда на то, что война, наконец, закончится.
Начало разговора Эрика пропустила, пока добиралась до нужного окна, но, услышав искреннее удивление в голосе тёти, даже выдохнула. Похоже, незваные гости явились всё-таки не по её душу, хотя чутьё всё равно советовало ей бежать, не оглядываясь.
– Но… ты им веришь? – спросила Бригитта чуть тише.
– Верю ли… Знаешь, – голос дяди тоже стал тише и глуше, – я видел пустоши, будто язвы в земле. Нет леса… Деревьев, травы, зверей… Один только серый туман. И они расползаются, эти язвы, и с каждым убитым они всё больше. И король, наконец, это понял. Зачем ему нужен этот край, если от него останутся одни голые камни?
Голоса удалились – дядя и тётя отошли куда-то вглубь комнаты, а Эрика поджала ноги и обхватила колени руками.
О чём они толкуют? Война закончится? Неужели дядя говорил про мирный договор? Это было бы хорошо…
Голоса вернулись.
– …Ну не знаю, с чего вообще ты взял, что она здесь? – фыркнула тётя.
– Не лги мне, Бригитта! Наши с тобой головы держатся на плечах только потому, что я обещал найти её здесь. Я знаю, что ты её прячешь.
– Моя-то голова здесь при чём? Я знать не знаю, где дочь твоего брата. У меня своих ртов полно, с чего мне тут прятать ещё и Эрику? Да и как, по-твоему, она бы сюда добралась?
Эрика напряглась, встала на одно колено, чуть сползла к краю, упёрлась на полуобвалившуюся горгулью и наклонилась, прислушиваясь. Дядя и тётя говорили в покоях Бригитты, а четверо тавиррцев стояли внизу под окнами. Один пинал балюстраду, другой – тот, кого она хотела снять стрелой – жевал травину, и все они переговаривались, лениво рассматривая двор.
– Её видели. Узнали и донесли. Хорошо, что я слышал этот донос и… – сказал дядя, но Бригитта его перебила.
– Ты теперь служишь тавиррским собакам и слушаешь их доносы? – в тихом голосе тёти прозвучало неприкрытое презрение. – Они отрубили голову твоему брату, сожгли мою сестру, а ты теперь лижешь им сапоги?!
У Эрики сердце ушло в пятки.
Узнали?! Донесли?! Триединая мать!
– Такова цена, Бригитта. И наша племянница – часть этой цены. Ты либо сама её позовёшь, либо её найду я. И лучше бы она, и правда, нашлась, – голос дяди стал глухим и раздражённым. – А не то…
– А не то что? Ты и нас сожжёшь, проклятый предатель? – воскликнула Бригитта. – Ищи, если хочешь, но её здесь нет!
Дальше Эрика слушать не стала. Смысл разговора и так был ужасающе понятен.
«Эрика – часть этой цены»! Проклятый дядя продал её за мешок золота королю Тавирры! И теперь
Она в ярости оттолкнулась ногой от каменной горгульи, но та, не выдержав такого натиска, внезапно треснула пополам, раскрошилась и посыпалась вниз каменным дождём прямо на головы незваным гостям. Послышалась брань, и Эрика, не дожидаясь, пока ей в спину полетят стрелы, быстро взобралась наверх и побежала по коньку крыши.
– Эй! Стоять! Держи девчонку! – крикнул кто-то снизу. – Держи её!
Краем уха она услышала гортанную брань, звон стали, собачий лай и увидела, как тавиррцы бросились по двору врассыпную. Эрика остановилась на краю балки, вскинула лук и выпустила три стрелы, одна из которых попала в цель, и побежала дальше. Её гнали злость и страх, и она прыгала, как серна: на крышу конюшни, на старую осыпавшуюся кладку стены, а уже с неё – на солому, почти не глядя. Бежала по выкошенному лугу вниз, в заросли таволги в розовых метёлках цветов, и уже оттуда – в густой ольховник над ручьём. Но ей не хватило всего три шага, чтобы нырнуть в его спасительную зелень.
Сзади раздался знакомый свист, и ноги из-под неё будто вылетели. Эрика упала навзничь, лицом прямо в густую шапку клевера. Её лодыжки плотно обвил ярг – длинный тонкий кнут с жилами живого серебра, из которого нельзя выпутаться. Айяаррское оружие, которое люди не так давно обратили себе на службу.
И подумалось только – как же глупо она попалась.
От обиды и злости слёзы едва не брызнули из глаз, и она изо всех сил цеплялась пальцами за клевер, выдирая его вместе с цветами, пока её тащили кнутом назад, прочь от спасительных зарослей. Она хотела вывернуться и умудрилась даже достать из-за пояса кинжал, но ей заломили за спину руки, связали верёвкой и отобрали и кинжал, и колчан, и лук. Она лежала, уткнувшись лицом в траву, чувствуя ноздрями запах свежескошенного сена, и вдруг увидела перед собой листочек с четырьмя лепестками.
Встретить четырёхлистный клевер доводится не каждому, и считается, что это к очень большой удаче. Но воистину говорят: удача – жестокая Богиня. А ещё, что у Богини Танаис два лица: одно из них с улыбкой, а другое – с оскалом. Поэтому, когда она протягивает руку – не зевай, успей за неё ухватиться, пока Двуликая Танаис не повернулась к тебе другой половиной.
А Эрика не успела. Надо было бежать сразу, когда внутренний голос шептал… когда увидела этих всадников…
Да уж, и впрямь большая удача! Выбирай, Эрика: лишиться головы или отправиться на костёр!
Эрику перевернули и посадили, и над ней нависло лицо Тревора Нье'Лири – огромная рыжая борода, орлиный нос и льдисто-голубые глаза из-под кустистых бровей.
Дядя совсем не похож на её отца, словно и не брат ему вовсе. Громогласный, ширококостный, но при этом ловкий и быстрый, словно ящерица. Он всегда был хорошим бойцом, и Эрика не могла поверить в то, что он стал предателем. Но глаза ей не лгали – Тревор Нье'Лири стоял рядом с её врагами и, ухмыляясь, похлопывал по плечу одного из них.