Веретено Судьбы. Книга 1
Шрифт:
Конечно, если сравнивать мою работу с работой Кирилла Зимина, то это будут две совсем разные работы. У него Анна увидела манеру передачи образов, как у какого-то там Клода Моне. Кстати, нужно будет погуглить и посмотреть, что это за птица. Может он действительно был гением и мне, найдётся, чему у него чему поучиться. С Кириллом-то, всё понятно. А вот, как насчёт меня?
Интересно, на шедевры какого известного художника похожа моя работа? Пока, я точно уверена, что это определённо не Бэнкси. До его высот, мне ещё расти и расти. Да, и мастерство граффити,
Полёт моих мыслей прервал дребезжащий звонок на перемену. Он возвестил об окончании занятий. Ребята засуетились и принялись собираться. Начали промывать кисти, закручивать тюбики и упаковывать палитры.
– Работы с мольбертов не открепляйте, – всех предупредила Анна. – Пусть краски высохнут. Я их потом сама сниму, оценю и выдам на следующем занятии. Тогда и похвастаетесь дома своими первыми картинами.
Судя по весёлому шуму и гаму, учеников это уже не интересовало. Они спешили каждый по своим делам: в кино, к компьютерным играм, на тренировку…
– Следующее занятие у нас будет в парке, – вдогонку крикнула она, пока дети еще не выбежали из класса. – Будем писать природу с натуры. Так что одевайтесь потеплее. Аня Жаворонкова, не забудь подойти ко мне.
Я неспешно складывала в рюкзак художественные принадлежности. Когда последний ученик вышел из класса, с надеждой на похвалу и распираемая любопытством, подошла к преподавателю.
– Ты ничего не хочешь мне рассказать, деточка? – спросила у меня Анна.
– А о чем я должна рассказать? – мне показалось, что она хочет меня в чём-то уличить.
– Как, о чём? О том, что ты изобразила на своей работе, – Анна внимательно изучала мою реакцию.
– Ну… – я растерялась, так как не поняла, чего она от меня добивается.
В глубине я надеялась, что Анна намекает на некую гениальность моего таланта. И тогда я решила попробовать выкрутиться.
– Я еще не знакома с великими мастерами живописи. И честное слово, не знаю кто такой, это ваш Клод Моне. Но, мне кажется, вы намекаете на кого-то, чьи картины могли бы меня вдохновить. И чью технику я пытаюсь перенять…
– Аня, девочка моя. Ты о чём? – брови Анны взметнулись, и на лице появилась приятная улыбка. – Если ты про Кирилла, то не бери в голову. Мальчик просто размазал краски на листе, а я его успокоила. В первый раз такое бывает со многими. И в этом нет ничего страшного. Как говорится – первый блин комом. Главное сделать первый шаг, и не испугаться трудностей. А дальше – дело терпения и трудолюбия. Но, тебе не стоит ему об этом говорить. Ты взрослая девочка. И пусть это останется нашим с тобой секретом.
– Хорошо, Анна Андреевна. Я вас поняла.
Секрет, так секрет. Одним больше – одним меньше. Знаете, сколько у меня этих секретов… Вы себе, даже представить не можете.
– Давай, вернёмся к моему вопросу, – в тоне Анны прозвучали нотки настойчивости. – Объясни, почему ты это написала?
– Я вас
– Ни-че-го… – озабоченно повторила Анна. – В том то и дело, что ничего.
Она мягко отстранила меня в сторону, и придвинула к моему мольберту, слева и справа, два других мольберта. Слева, это работа Маши Разумовской, справа Шурика Абрамова. Я их знаю давно. Мы с ним ходили в садик в одну группу. На всех трёх мольбертах, предметы экспозиции были одни и те же: крынка и миска с тремя яблоками. Фоном служила тканевая драпировка. Что касается точности и передачи деталей экспозиции, работа Маши, на мой взгляд была безупречной. Моя была – так себе. На троечку. Но с твёрдым плюсом. Ну а про Шурика, я вообще молчу. Как я уже упоминала, не знаю кто такой Клод Моне. Но картины Пабло Пикассо я видела. Так вот, между нами, этому Пабло, у Шурика было ещё учиться и учиться.
– Теперь, видишь? – спросила Анна, с нотками таинственности и торжественности.
– Вижу, что? – я ничего не поняла. – Хотите сказать, что я абсолютная бездарность и вы зря тратите на меня своё время?
– Нет, же Анечка, – Анна недоумевала от того, что я её не понимаю. – Причём здесь твои способности. Не переживай. В этом плане с тобой всё в порядке. И у тебя вполне хорошие задатки. Если хорошенько поработать ты сможешь качественно развить свой потенциал. Посмотри внимательно на эти две работы и на свою. Ну, не ужели ты не замечаешь?
– Я смотрю, – иногда в подобных моментах, я чувствую себя тупицей. И между прочим, мне это совсем не нравится. – Смотрю и ничего не могу понять. Скажите прямо, что вы от меня хотите?
– Как же, что? – недоумевает Анна. – Смотри сюда. В верхний правый угол.
– А, вы про это, – теперь я поняла о чём идёт речь.
Видно, в отличие от своих одноклассников, я проявила излишнюю внимательность при написании работы. Помимо предметов, расставленных на экспозиции, изобразила витиеватую букву, нарисованную на стене. В правом верхнем углу моей работы, она была скопирована, один-в-один. Стилизованная буква “А”, обрамлённая виньеткой в форме круга. Круг похож на венок омелы. Такие вешают на двери под Рождество.
– Ну, да. Я изобразила этот символ, – призналась я. – Вы, уж простите, если этого было делать не нужно. Виной тому, побочное воспитание моего старшего братца Стаса. Он всегда, когда оценивает мои рисунки, настаивает на том, чтобы я не упускала никаких мелочей. Говорит – мелочи, это очень важно.
При этом, я попыталась спародировать его важный гнусавый тон.
– Это, действительно очень важно, – подтвердила Анна. – Но, ответь мне Аня, как ты его увидела.
– Увидела, что? – удивилась я.