Верх

Блинова Ольга

И крупные буквы пришли:

МАРСИАНИН

Что это, откуда?

А, это же наш разговор в тайге. Ещё в жизни. …Мы сидим на обрыве над рекой, привал… Что-то тяжелое упало в реку, мы вскакиваем. Огромный ствол лежит у самого берега, и огромные следы заполняются водой. Это наш медведь. Весь маршрут шёл параллельно. Никогда не показывался. А Он говорит о Брэдбери:

– Сюжет: люди прилетели на Марс. Их встречают: те, кого давно нет: вот тёплый дом, родители, брат… ужин, и космонавт ложится спать рядом с братом, как в детстве… и вдруг чувствует нутром опасность, и понимает уже мозгом: не то, иллюзия… и встаёт,

хочет уйти, и на пороге настигает оклик этого будто бы брата, и гибель. Но есть же и другой марсианин у Брэдбери, говорю я. – Да? Какой? – Сюжет: люди потеряли близкого. Необратимо. И вдруг он вернулся. Они счастливы. Они не думают уже о реальности: он есть, и они счастливы. Всё как раньше, ещё до потери – а кто может смириться с потерей: ребёнка, например? Но вдруг он исчезает. Потому что по соседству тоже была утрата. У этих сын, а у тех дочь. И вот это существо исчезло здесь и возникло там. И приняло другой облик… теперь уже – дочери… потому что хотело утишить человеческую боль. А на всех его одного не хватало. И в конце рассказа оно бежит, меняя облики, а за ним гонятся люди, которые не могут смириться – вот только что им вернули близкого – пускай снова! И оно умирает… не может быть сразу для всех, и поэтому не может жить… Очухиваюсь от звонка межгорода. Вскакиваю.

– Я буду в аэропорту. Буквально два часа… сможешь?

Значит, ещё не конец?

Ещё раз Его увидеть… Я же ни на секунду не могла представить себе этого разрыва!

Выпал снег. Роскошный, пушистый, первый.

На втором этаже аэропорта сидят двое: мужчина с молодым лицом и седым ёжиком – и всклокоченная девчонка. Он держит её руку, она отворачивается. Он говорит, она молчит. И две девицы напротив смотрят всё время на эту непонятную пару.

– Какое тебе дело до всех? Мы же друг друга с полуслова, ты это знаешь! И ты решила всё за нас обоих: из-за этого квохчущего курятника?

– …Нет.

– Из женской солидарности?

– Да…

Он прижимает к своей щеке её ладонь:

– Ты не понимаешь… какая ты. Какой от тебя свет…

И девчонка вдруг поворачивает лицо, озарённое светом: солнцем, бьющим в окно аэропорта. Светом снега… и мужчина говорит:

– Да, я тебя люблю. А ты нет. Но это не важно, совсем не важно! То, что между нами – это раз в тысячу лет.

– Я тебя… тоже… но по-другому.

Он встаёт и уходит. Регистрировать билет обратно.

Девчонка тоже встаёт, подходит к бортику этажа и видит внизу… маму. И бежит вниз.

Только б они не встретились!

– Мама, уезжай. Прошу тебя.

Письмо,

и рисунок, абрис девочки,

и подпись: «Ожидание»

Что спасло меня от мордобития

на фоне зимнего пейзажа?

Будь внимательнее с матерью,

приласкай её как-то…

Написал тебе вот это:

Ты любишь иначе. Ты любишь совсем по-другому. Как маленький мальчик, впервые ушедший из дому. Как маленький маршал, впервые познавший истому победы. Так дервиши бродят по небу, где фата-моргана печальной фантазии Лема, где наполовину смешались реальность и небыль. Мы как бы едины, мы как бы одно продолженье единой задачи, и нет у задачи решенья. Ты любишь иначе, ты любишь совсем по-другому. А мне бы хотелось – тебя посадить на колени, приникнуть щекою к красивой

и сильной ладони.

Елена

Меня тогда и потом спрашивали: как тебя отпустила в тайгу мама? 16 лет, девятый класс позади, впереди десятый, окончание школы…

А она просто не смогла не отпустить. Устоять перед моим отчаяньем. Пошли в ход крайности, несвойственный мне накал:

– Мама, я не могу больше так жить. Мне надо куда-нибудь отсюда, немедленно, сейчас.

– Ты не знаешь мужчин.

– Да при чем тут мужчины!? Мне нравятся эти люди, я хочу быть среди них, ты же видишь – мне плохо – папа на меня орёт, что я не такая как надо, папа всегда всем недоволен – а я все по дому делаю и учусь хорошо – на меня никто орать не имеет права – ты видела, тебя в школу вызывали, когда я из класса выхожу, когда дура-учительша на меня хотя бы голос повысит – и никто не заставит вернуться! Все терпят, а я не буду! И ты же знаешь, как у нас с братом, помнишь, как мы дрались, теряя облик, и все от моего остроумия, за которым нет физической силы и нет поддержки от вас, так ведь это до сих пор, я этого не заслуживаю, и я хочу отсюда хоть на время. В школе – что я вижу в школе? – что я одноклашек опередила на все прочитанные книги и на то, что слышала дома? У меня теперь только книги, мама, сколько можно жить в книгах? Отпусти меня в эту экспедицию. Отпусти в жизнь…

Мама – внешне уравновешенная, рациональная – отпустила.

Дневник

А может, Ему больше, чем мне, нужна эта любовь? У меня впереди жизнь во всех невозможных её вариантах.

У меня должна быть впереди жизнь.

Сегодня Он пишет: приласкай мать, она уважает в тебе личность.

А до этого?

«Пришли мне почерки родителей. Королевский графолог вооружился пенсне».

Прислала. И получила – полный разгром двух близких мне людей, всего-то по их почеркам.

Да, я с ними в конфликте. Но надо ли так?

Или пишет:

«санкционируй анализ твоих стихов».

И я выхожу с почтамта почти с той же болью, как тогда: можно ли так по живому? Эти стихи сочинялись до, детские вирши, и такое насмешливо-холодное – той, кого любишь?

«Не слышу твоей реакции на разбор твоих стихов.

Ты во всем согласна?

Ты ни с чем не согласна?

Ты хотела бы что-то защитить? Лучшая, однако, защита – качество последнего цикла!» И рисунок на телеграфном бланке: удав и внутри него кролик. Да, по Сент-Экзюпери, о котором мы тоже говорили в тайге. И сопровождение:

Я получил пучок стихов,Стихов твоих букетИ ежедневно по стихуСъедаю на обед.

Елена

Но ведь он пытался научить. Качественный скачок уже произошёл, случился, а я упиралась… не хотела скачка, не хотела, чтобы меня тащили с такой скоростью вверх.

Вот в чём штука – я пыталась отстоять себя. Уже началась оборона на грани нападения. У меня не стало опоры ни в ком и нигде, а его любовь уж никак не могла быть опорой.

Самые сильные удары – откуда не ждёшь.

Качественный скачок в эволюции? Могла ли школьница – даже если уже читала философию на двух языках – освоить книги, которые он ей присылал?