Верхний Ист-Сайд. Внутри
Шрифт:
– Я начинал работать в компании его отца, - совершенно спокойно отвечает мне он, переводя взгляд на меня.
– Мне было двадцать три, я только пришёл в их компанию и случайно познакомился с ним на этаже его отца, ему тогда было... около девятнадцати. Пока я ждал своей очереди, мы с ним разговорились, потом это переросло в некое подобие дружбы, которая заканчивалась на походах в один бар, выпивкой и игрой в покер.
– Но...
Эд усмехается, но я же понимаю, что всё прошло не просто так, всегда есть это "но".
– Жаль ты не знала
– Он был плохим подростком?
– я наслышана о его "плохой" жизни, поэтому мне приходится сдерживать усмешку.
– Я не так долго его знал, чтобы делать подобные выводы, но могу сказать одно, он, как и был полным кретином так таким и остался, - серьёзно отвечает Эд дав понять, что это совсем не смешно.
– Ладно, говори уже, что он такого сделал.
– Джек тогда увлекался покером и немного заигрался, влез в долги, потому что в том его возрасте родители ещё контролировали его счёт. Он влип больше чем на сто тысяч и играл он, естественно, с людьми постарше и социально выше, чем он.
Эдвард задерживает взгляд на одной точке, и я поворачиваюсь туда же. Он смотрит на Джека, который тоже смотрит на нас. Похоже, он догадывается, о чём мы сейчас говорим, потому что взгляд Джека сейчас просто убийственен и жутко недоволен, но что он сделает?
– Его отец, как я думаю, ты знаешь, суровый человек по своей натуре, а со своим сыном он особенно строг и Джек не стал говорить ему, что проиграл такие деньги, боясь за свою задницу, - отводя взгляд от Джека, продолжает Эд.
– И в один прекрасный день меня вызвали к начальнику, и я узнал, что на меня повесили кражу в сто тысяч, якобы Джек своими глазами видел, как я краду их из сейфа.
У меня дар речи пропадает, никогда за всё наше знакомство я и подумать не могла, что Джек может подставить кого-то на деньги.
– Сначала компания требовала, чтобы я вернул эти деньги, которых денег у меня естественно не было, но Джек, как самая добрая душа на свете, вступился за меня, придумав мне трогательную историю о больной матери, которой срочно требовалась дорогостоящая операция.
Я не перестаю удивляться. Какой же Джек на самом деле козёл, у него вообще есть совесть?
– Меня всё-таки помиловали, и всё обошлось тем, что меня просто вышвырнули из компании без оплаты за мою месячную работу и ужасной характеристикой здесь не обошлось. Весь город ещё несколько дней обсуждал этот инцидент, а в сфере бизнеса для меня были закрыты чуть ли не все двери.
Эд тяжело выдыхает и разом опустошает свой бокал, и там явно было не шампанское. Мне всё ещё сложно от этого отойти, и кажется, я слышала эту историю, про неё и вправду было много шума. Я мало что помню, но своё отношение к произошедшему хорошо запомнила, меня удивляло, на что люди готовы пойти, чтобы спасти дорогих им людей, я не осуждала и не вдавалась во все подробности, на тот момент для меня это была просто проходящая история, как и стони других в этом городе.
– Может, потанцуем?
–
– Да, - улыбаюсь я.
– Только я не хороша в танцах.
– Ничего, - усмехается он, поднимаясь и подав мне руку.
– Я тоже.
Смеясь, мы подходим к уже танцующим парам и присоединяемся к ним. Медленная джазовая музыка вместе с мелодичным женским голосом разносятся по всему ресторану, и мы пытаемся следовать такту.
Эдвард приближает меня к себе достаточно близко, даже слишком, одна моя рука покоится на его плече, а другая на руке, но Эд не переходит границы, его рука лежит строго на моей талии, ни сантиметра ниже.
– Он смотрит?
– не сдержав интереса, спрашиваю я, дыша Эду чуть ли не в самое плечо. Самой повернуться мне не хватает смелости.
– Да, - чуть наклонившись ко мне, отвечает он.
– Джек злится, - усмехается Эд и мне самой становится смешно.
Мы сейчас как дети, честно слово, это смешно и одновременно грустно, как мы дошли до такого, как дошли до такого, что заставляем друг друга ревновать?
– Меди меня убьёт, - грустно усмехаюсь я, пытаясь развеять тишину, и отослать мыли о ревности подальше.
– Что? Меди?
– Ты же в курсе, что Медисон влюблена в тебя и совсем не на шутку?
– спрашиваю я, поднимая на Эда глаза.
– Кларисса, в меня влюблена большая часть женщин работающих в моём отделе, - с явным удовольствием и даже хвастовством отвечает Эд.
– Всех и не упомнишь, благо ты в меня не влюблена.
– Не дождёшься, - усмехаюсь я.- А ты не хочешь дать ей шанс?
– Медисон?
– будто не веря своим ушам, переспрашивает он. – По-моему всё и так очевидно.
– Да, она не похожа на ангела "Victoria’s Secret", но и она может быть очень красивой, если тебя так волнует внешность.
Эд улыбается, видимо его забавляет мой энтузиазм и думает, что я лгу или сама не знаю, о чём говорю.
– Ты не веришь мне?
– искренне удивляюсь я.
– Давай поспорим, что ты не сможешь устоять перед Меди, когда я немного с ней поработаю, - зарядившись этой предлагаю я с широкой улыбкой на лице.
– Боишься?
Эдвард выдерживает на мне взгляд полный сомнения и обдумывания, значит, он верит, что она может быть ещё той красавицей.
– Хорошо, - в конченом итоге соглашается он.
– Если я выиграю, и Медисон не произведёт на меня никакого впечатления, то ты устраиваешь мне свидание с Барбарой...
– Что?
– удивляюсь я, раскрыв рот, и озираюсь по сторонам, кажется, я сказала это слишком громко.
Какая уже идёт по счёту песня, третья?
– Да Барбара ни за что не променяет своего парня на тебя! Она не такая.
– О да, все вы не такие, - смеётся Эд и мне хочется толкнуть его в грудь.
– А что здесь такого? Ты права, Барбара, скорее всего, меня пошлёт и на этот случай у меня будет Медисон, - пытается оправдаться он.
– Ну и дурак же ты.
– Полегче, я всё таки твой начальник.