Верхний Ист-Сайд
Шрифт:
Но… что же он всё-таки имел в виду, когда сказал, что я лгу сама себе? Эти его слова всё никак не покидают мои мысли. Я не лгу себе, да, я могу убеждать саму себя сколько мне того потребуется чтобы поверить и уже бесповоротно тому, чему я себя убеждала, ложь ли эта самой себе? Не знаю.
Я убедила саму себя в том, что этот Джек ужасный, просто отвратительный человек. Самовлюблённый засранец, который думает, что ему всё дозволенно и что он всё может купить и всех. Но таким ли он является? Или же я сама себя убедила в этом, солгала себе, но если и так, что кажется мне абсолютным бредом, то лишь на благо себе. У меня вроде
***
Моя смена, наконец, закончилась, и я действительно могу заняться тем, чем хочу, например, я могу пойти в мастерскую и навести там полный разгром, или как говорит Розмари творческий беспорядок. Что ж, она сама разрешила мне там работать, и она прекрасно знает, что я терпеть не могу уборку и что за собой я ничего не уберу, мой огромный, просто огромнейший минус. Никто не идеален!
Люблю НьюЙорк, люблю Манхэттен. Если приглядеться то за вечной суетой людей, множества ярких рекламных вывесок, которые меняют свою картинку каждые три секунды, за огромными высотками которым кажется, нет конца в бесконечном небе, можно увидеть жизнь, настоящую, живую, не ту что она есть при первом взгляде, не искусственную цивилизацию, а чириканье птиц, например. За звуками работающих машин, новой музыки, парка аттракционов, мобильных телефонов это очень сложно расслышать, но если прислушаться, то можно услышать их пение и это прекрасно. Или же как прекрасно наблюдать как маленькие дети кормят уток в Центральном парке всё смеясь и смеясь и невольно заражаешься их смехом. Иногда я скучаю по этому, по спокойной жизни, которая здесь едва заметна.
Дойдя, наконец, до мастерской открываю дверь, и сразу приходит чувство, что чего-то не хватает, здесь всегда была шумиха, неразбериха, беготня, очень много людей, а сейчас никого и полная тишина.
Бросаю ключи на стол и, зарядившись энтузиазмом подхожу к рабочему столу Розмари и, открыв ящик ищу свои эскизы которые я показывала ей месяца два назад, она сказала, что всё посмотрит и исправит если что не так.
Найдя эскизы своей будущей коллекции, замечаю, что она кое что изменила в них и её изменения действительно сделали эскиз куда лучше.
***
Бросаю взгляд на огромные часы, которые Розмари привезла из Англии, они жутко дорогие, у них золотая отделка и я уже не помню, кто ей их подарил, но точно знаю, что она представляла свою пятую…или шестую коллекцию по счёту, одну из самых масштабных. Ого! Сколько? Половина третьего ночи!? Ладненько, кажется пора заканчивать. Вот для чего мне нужна Джессика, она постоянно напоминает мне, что существует время.
Я здесь просидела не меньше шести часов и успела сделать всего несколько готовых деталей. Или платья у меня такие тяжёлые или я сдаю.
Обожаю ночной Манхэттен, эти огни, пустые улицу, но предпочитаю любоваться всем этим из окна моей квартиры, потому что эти тёмные улицы не всегда пусты.
И сейчас я иду вся трясясь от страха. Я. УЖАСНО. БОЮСЬ. ТЕМНОТЫ. Хоть я и стараюсь идти по оживлённым и светлым улицам страх никуда не уходит. Руки поледенели и немного вспотели, главное сохранять спокойствие. Я же не в первый раз иду ночью одна по улице.
Собравшись с духом, заворачиваю за угол, где горит всего один фонарь, под которым стоят три придурка
– Эй! – Кричит мне один из них, когда я уже разворачиваюсь и спешу уйти куда угодно лишь бы подальше отсюда. Я не оборачиваюсь, никак не реагирую, но заметно ускоряю шаг. Дурацкие, дурацкие каблуки!
– Да ладно малышка, куда ты убегаешь, - говорит второй и их голоса уже куда ближе, слышаться шаги, но ещё громче моё бешенное сердцебиение. Страх полностью сковал меня, и я сжала ручку сумки так сильно, что больно становится. Точно! Сумка! У меня есть баллончик!
– Хватит претворяться, что ты просто так вышла на улицу посреди ночи, ты же именно нас искала, ведь так? – Схватив меня за локоть, говорит один из них, развернув меня к себе, прижимает к стене. О Боже! Его противное дыхание щекочет мне кожу и мне кажется, меня сейчас стошнит. – Не бойся… - Его рука начинает подниматься по моей ноге.
– Отстань от меня! – Кричу я, но тут же появляются и два других по бокам. Пытаюсь вырваться, те что-то говорят, но я не слышу из-за рёва мотора машины, который оглушает меня, а фары ослепляют. Я пользуюсь моментом и наступаю тому, кто меня держит на ногу со всей силы. Получи поддонок! Как тебе мои каблучки!?
Он сворачивается пополам от боли, а я отбегаю на несколько шагов в сторону, пока остальные не поняли в чём дело. Но кто в машине?
Мне кажется, что машине ещё даже не успевает до конца остановиться, как от туда просто вылетает Джек и тут же подходит ко мне.
– Ты в порядке? – Взяв мои руки в свои говорит он, и смотрит прямо в глаза, а в его глазах страх, волнение и злость. Мурашки или же лёгкая дрожь проходиться по рукам и спине, но это не то, что от страха.
– Да, я…
– Тебе лучше уехать на своей крутой тачке, пока мы её не забрали, - слышится противный мужской голос у него за спиной, и я замолкаю, этот страх снова сковывает меня, но теперь мне страшно не только за себя, но и за него тоже.
Джек медленно разворачивается к ним, и я замечаю, как у него напрягаются скулы, а руки, что только что держали мои, превратились в напряжённо сжатые кулаки.
– Клэри иди в машину, - таким спокойным и до жути холодным тоном произносит он, что я решаю сразу же его послушаться.
– Нет, она останется снами, - я останавливаюсь и боюсь сделать и вдоха, таким напряжённым кажется воздух. – Давай, иди к нам, а ты проваливай, или ты хочешь по-плохому?
– Иди в машину, - повернувшись ко мне, говорит Джек, и я вижу в его глазах уверенность и теплоту, но могу поспорить, что мой взгляд вовсе не такой уверенный, наверняка он не ожидал увидеть меня такой растерянной и испугавшейся.
Я ещё секунду смеряю его взглядом пытаясь понять, знает ли он что делает, но так ничего и не могу рассмотреть в его, как сейчас кажется, чёрных глазах. Сажусь на переднее сидение и невольно закрываю глаза, нужно успокоиться.
Когда я снова их открываю, у меня возникает такое ощущение, будто я их и не закрывала, они всё также стоят друг напротив друга и оценивающе смотрят. Их трое, он один, мне это не нравится.
Они говорят, хм, хорошая изоляция, ничего не слышно. Джек яростно им говорит, да с таким энтузиазмом!