Верхний Волчок I
Шрифт:
– Ты маленькая выдумщица. – улыбнулся он.
– Я не выдумщица – я волшебница! Ты только вообрази! Это же так здорово!
– Чем тебя так привлекает чтение мыслей?
– Ну… нам не нужен будет телефон, чтобы общаться. – я подняла взгляд в потолок. – Мы будем разговаривать, и никто не сможет об этом узнать или подслушать.
– И о чём же мы будем разговаривать? – уже шутливым тоном, с усмешкой спросил Дилан.
– Обо всём! Это безграничные возможности!
– Для начала нужно достичь взаимопонимания, а это штука двухсторонняя.
–
– Тогда открой для себя полный смысл этих, как ты говоришь, «очевидностей», потому что мало просто знать их наизусть.
Эти его вечные поучения начали злить меня. Я решила дать ему отпор громкими словами:
– Очень скоро я научусь видеть тебя насквозь, не переживай!
– Надеюсь, к тому времени ты уже успеешь повзрослеть.
– А я не хочу торопить время, я хочу наслаждаться настоящим, а не гнаться за унылой взрослой жизнью!
– Пожалуйста, тебе никто не мешает.
– А ты? – спросила я, намекая на то, что и ему не помешало бы чаще расслабляться.
– Я тоже умею радоваться счастливым моментам и, что не менее важно, создавать их.
– Это камень в мой огород?
– Нет. Это ответный выпад. Ты же хотела, чтобы я мог поддержать разговор на любые темы.
– Ах, ну ты до безобразия правильный! Даже и не подумаешь, что оборотень!
– То, что я носитель волчьего гена, не делает меня зверем. Я такой же человек, как все остальные. – на полном серьёзе ответил он.
– А эти остальные думают так же?
– Я прекрасно понял, к чему ты клонишь, Диана. Но запомни одну простую вещь: для всего клана и для тебя будет лучше, если никто никогда не узнает нашей тайны.
– Это ясно, но почему ты не осознаёшь своей уникальности?
– Я горжусь тем, чего достиг самостоятельно, а не тем, что досталось мне при рождении.
– Такое чувство, что ты стараешься быть похожим на отца.
– Глупость. – он изобразил гримасу, показывающую, что ему надоела пустая болтовня, и глубоко вздохнул.
– Глупость – это потому что ты не стараешься или потому что у тебя не получается быть таким, как он?
– Думай, как хочешь. Я не намерен продолжать этот разговор. Лучше займись чем-нибудь полезным, приберись дома.
– И неужели мне с этим жить до конца дней?
– Всё ещё хочешь читать мои мысли? – спросил он напоследок уже более весёлым голосом.
Я ничего не ответила ему, заставила себя вымыть полы и заняться стиркой, которую откладывала уже неделю.
Дилан думал, что я просто любопытная маленькая болтушка, но на самом деле я приставала к нему со своими назойливыми разговорами, чтобы прощупать почву, лучше узнать его характер, заставить его открыться мне. Я верила, что в один прекрасный день он расколется и расскажет мне нечто, тщательно скрываемое ранее ото всех. Конечно, нелегко расколоть человека, не привыкшего ни с кем говорить по душам, но амбициозная я обещала себе решить эту непростую задачу.
Через пару дней после юбилея отца Дилан уехал в командировку на
Состояние тоски и влюблённости мешало мне сосредотачиваться на учёбе. Я садилась за книги и погружалась в полусон. В сообщениях я отвечала Дилану сдержанно вежливыми словами и стандартными фразами, и это стоило мне немалых усилий. Какая-то часть меня всё ещё соблюдала осторожность и считала, что нельзя вот так сразу раскрываться перед человеком и доверяться ему.
Большие надежды я возлагала на свой приезд в деревню. Я хотела развеяться, отвлечься от всего, натанцеваться до упаду. Но даже семейное чаепитие в этот раз было невесёлым. Вместо дискотеки мы остались дома, потому что Свете надо было рано вставать на работу, у мамы просто не было настроения и сил, а я недоумевала, что за глупые отговорки они придумывают?! В конце концов, я тоже заразилась унынием и мне перехотелось идти веселиться без них.
К полуночи мы с мамой остались наедине, и я, наконец, задала мучивший меня вопрос:
– Почему у Светы нет волчьего гена?
Мама пристально посмотрела на меня и, поняв, что я уже что-то знаю, призналась:
– Она – дочь старшего брата твоего отца. Какая-то уличная девка утверждала, что беременна от Стаса, она родила и оставила Свету в роддоме. Она постоянно ходила вымогать у нас деньги, пока была беременна. Мы не смогли бы отвернуться от малышки. Брат твоего отца так и не женился, потому что его невеста сильно заболела и умерла через несколько дней после своего семнадцатого дня рождения, а так как он сам был не совсем здоров, то не мог взять Свету себе. Позже здравый рассудок совсем оставил его, он был изгнан из деревни и вскоре умер. Так мы удочерили Свету, и для нас с твоим папой она стала родной.
– Мама… – я приложила ладони ко лбу.
С одной стороны, я обрадовалась, что мои предположения по поводу неверности кого-то из родителей отпали, с другой – была ошарашена открывшейся правдой.
– Это должно было открыться. – сказала она.
– Она знает?
– Да, знает, не так давно. Но она понимает, что это ничего не изменит, что мы всё так же любим её. Тем более, я, как никто другой, могу её понять. Я всегда знала, что Сашины родители мне не родные, но ни разу в жизни я не усомнилась в их любви ко мне. Так что все мы тут с непростой судьбой. Ничего… когда в её голове всё уляжется, она будет в порядке.
Я подошла к маме и обняла её:
– Мама, я горжусь, что у меня есть такая семья, я очень люблю вас со Светой… Она из-за этого такая грустная?
– Думаю, не только. Недавно приезжал Толик со своей новой женой.
Пару-тройку лет назад Толик, бывший приятель Светы из соседнего села, недолгое время ухаживал за ней, они даже целовались на новогодней дискотеке, но потом он поступил на службу и их дальнейшее общение не сложилось. Света до сих пор была немного влюблена в него, хоть и отрицала это.