Верховные судороги
Шрифт:
— Возможно, и так, сэр, однако законодательные собрания четырех штатов того и гляди…
— Сваляют дурака.
— Согласен. Я предлагаю только одно… небольшая тактическая двусмысленность позволила бы нам сильно продвинуться в…
— Тактическая двусмысленность? Чарли. Так вот какого мнения вы держитесь на мой счет?
— Нет, сэр. И никогда не держался.
— Я благодарен вам за то, что вы для меня делаете, Чарли. Правда. Я понимаю, это очень необычная кампания.
— Выйдя на сцену, вы должны подойти друг к другу, встретиться в самой ее середке, обменяться
— А может, мне поцеловать его? — сказал президент. — В губы. Наши языки растают, встретившись друг с другом, наши тела соприкоснутся, сольются в единое целое, воспаряя…
Чарли вытаращил глаза.
— Я прочитал это в одной книжке, когда мне было пятнадцать лет, — пояснил президент Вандердамп. — В шпионском романе. Не из лучших. Однако в то время это описание показалось мне самым сексуальным и эротичным, какое только можно себе представить. А сейчас, господи боже, невозможно включить телевизор и не увидеть при этом переплетенные тела. Я люблю нашу страну, Чарли, но мне тревожно за нее. То, что видят теперь молодые люди… Ну ладно, — улыбнулся он. — Я постараюсь воздержаться от проявлений безумной, страстной любви к президенту Любштилю.
— Сэр?
— Да?
— Если честно, в этой кампании все идет как-то через задницу. Я ничего не могу в ней понять. Но, чем бы она ни закончилась, я хочу сказать, что работать с вами — большая честь. Вы порядочный человек.
— Спасибо, Чарли, — улыбнулся президент. — Если меня все-таки изберут, что маловероятно, я обращу это в лозунг моего правления. «Порядочный человек».
Один из его помощников отворил дверь:
— Можно начинать, господин президент.
Президент Вандердамп встал, застегнул пиджак, поправил галстук.
— К бою готов. Так полагалось рапортовать в военном флоте. Конечно, то были всего лишь учения, но у меня от этих слов всегда мурашки бежали по коже. «К бою готов»…
— Да, и еще…
— Мм?
— Насчет «Нимица». Может быть, лучше избегать…
— Так точно,Чарли, — сказал президент.
— Я знала, что все закончится десертом, — сказала Пеппер. — Человек не может жить на одних entr'ee. [98]
98
Первое блюдо (фр.).
Разговор происходил в отеле. В хорошем, но стоящем в изрядном удалении от Туманного дна. [99] Пеппер, размер личного капитала которой раз в двадцать превышал размер Декланова, забронировала номер с помощью своей кредитной карточки. В отеле они появились по отдельности,
99
Туманное дно — название места (бывшего болота), на котором построено здание Государственного департамента.
— Тебе все это кажется… нечистым? — спросила Пеппер.
— Точное слово я подобрать не могу, — ответил Деклан. — Однако ощущение странное.
— И у меня тоже. Ладно, может, достанем наши большие судейские блокноты и проанализируем его?
— Дело не в том, что мне не хочется быть здесь, — сказал, глядя в окно, Деклан. — Хочется, да еще как.
— Нет ничего более сексуального, чем делить ложе с законоведом. Я вся дрожу.
Деклан вдруг побледнел.
— Что? — спросила Пеппер.
— Тони как-то сказала мне то же самое. И я не смог… — щеки его приобрели новый оттенок: красный, — ничего не смог.
— Милый, она была лесбиянкой. Я бы на твоем месте сильно себя не корила.
— Может, и вправду стоит все проанализировать. А вдруг нас ожидает настоящее открытие?
— Думаю, оно ожидает нас под одеялом. Малыш?
— Да?
— Может быть, ты все-таки снимешь пальто? А то мне начинает казаться, что я собираюсь заняться этим с эксгибиционистом.
— Хорошая мысль. Господи, Пеп. — И он прочувствованно вздохнул.
— Ты пальто-то снимай, снимай. Вот так. А как насчет пиджака? Умница…
— Всего полгода назад я состоял в счастливом браке.
Пеппер слегка повращала глазами:
— В браке — да. В счастливом? Следует обдумать. Но не перебраться ли нам из прошлого в настоящее?
— Прости. Я иногда бываю черт знает каким бестактным. Ты где предпочитаешь находиться — наверху или внизу?
Пеппер окинула его насмешливо-удивленным взглядом:
— Мы же с тобой не в летнем лагере и не места на многоярусной койке выбираем. Послушай меня, шеф, мы взрослые люди, коллеги, мы обнаружили, что нас тянет друг к другу. Мы никому не изменяем, поскольку наши супруги — и мой, и твоя, — подали на развод. Мы оба гетеросексуальны…
— А это что должно означать?
— Это констатация факта, имеющая назначением установить между мной и твоей предыдущей партнершей различие, каковое облегчит для тебя… о, иди сюда… начальную эротическую игру… мм… да… и стимулирует… мммм… сти… му… ли… рует… твои чувства таким образом, что ты… о да…да… видишь, ты еще не забыл, как доставить девушке радость… ох… таким образом, что ты… дальше… забыла… о да… да… oyez…