Верховный жрец
Шрифт:
А еще нужна инфраструктура, как гражданского направления, так и оборонительного. Я в упор не понимаю, почему тут нет полноценных городищ?! Они же воюют друг с другом, как я понял, делают это довольно часто, но все равно живут на селищах. Понятно же, что условный острог или форт, будет куда как сложнее взять врагу. Да, это сложно. С теми орудиями труда, что есть у местных, задача десятикратно усложняется. Вот только итог титанической работы — это резкое увеличение живучести племя, или рода.
На что надеются, огораживаясь лишь хлипким частоколом, а то и вовсе плетнем? На доблесть воинов? Глупо. Смело, честно,
Но тут есть нюанс. Бесчестие, как и унижение, и другие скверные ситуации, в моем миропонимании допустимы только в отношении военных действий и защиты своих близких. А вот в быту, в политике, немного иначе, тут от такого коробит. Ну кто может оставаться политиком, если допустит собственное унижение? Или множество раз обманет… нет, не правильно, — множество раз раскроется обман, так как нет в природе не лгущего политика, профессия не позволяет оставаться честным.
К чему я про политику? Так сам, по сути, уже политическая фигура. Не папа римский и не мама, ни кто иной из сотен гендеров, но политик. Наверное, политик — это особый гендер, чаще близок к пид… к «оно», хотя немало исключений, наверное. Мне, почему-то встречались только пид… Или папа такое окружение имеет… или окружение имеет папу.
Так что придется и мне врать, и держать свои козыри при себе. А катер — это неоспоримый козырь.
— Ну, что там? — выкрикнул Вар, прерывая мои мысли о том, какой я лживый и скупой политик, как и о том, где мне взять коррупцию, чтобы соответствовать эталонам будущего.
Хочу быть коррупционером! А тут и взятки не у кого брать. А если и есть у кого, так не могут дать нужного. Хоть девицами бери. Вот только, кроме Севии и еще с пяток девушек и женщин, и посмотреть не на кого. Какие-то местные женщины замухрышки, даже при детальном разборе, может только тела у некоторых неплохи, но лица…
— Дымы! — неуверенно сказал охотник, залезший на дерево и смотрящий в сторону нашего селения.
Буквально позавчера, считай на совещании по возвращению с похода в главное селение Рысей, было принято решение, что при опасности или в случае непредвиденной ситуации, в селении пускают дымы из постоянно сыроватого хвороста и сена. Ну а все звезды воинов-охотников, которые уходят на промысел, или еще по каким делам, должны стараться отслеживать ситуацию. В случае же сигнала, воины обязаны явиться в селение при первой же возможности.
— Двое остаются с добычей… — Вар прервался и посмотрел на меня, я кивнул, он продолжил. — Остальные бегом в селение!
Десять воинов и один жрец побежали домой.
Всегда сложно ждать, не имея подробной информации. Знаешь лишь одно, что случилось нечто, что выбивается из мерного течения жизни общины. И тут воображение рисует, скорее, апокалипсические картины, чем зеленую лужайку с розовым пони.
Вот мы и бежим, уже не трусцой, а с явным ускорением. Такой темп для меня пока еще нормальный, но начинаю чувствовать усталость. Одно дело бегать на беговой дорожке, или даже по дорогам, путь и проселочным. Но бег в лесу — это сложно. Тут нужна еще и большая концентрация, чтобы не переломать себе ноги. И даже в таких условиях все воины бегут относительно без шума, а я относительно
Забегая на территорию селения, я не увидел следов боя или избиения людей и с сердца спал камень. Воображение, как и фантазия, у меня бурные, а теперь, когда жизнь общины казалась размеренной, я более всего хотел пересчитать зубы тому, кто подал сигнал. Реально же такими неспровоцированными сигналами можно вызвать непредвиденную дефекацию. Вот же, понравилось мне слово!
— Кто подал знак? — кричу я, проявляя нервозность и даже злость.
Сейчас они познают жреческий гнев! Как наложу свою анафему!
— Красавчик! — обращается ко мне мой раб Стасик на русском языке. — По реке от Рысей плывут лодки.
Впрочем, «красавчик» — этот только для меня русское слово, а для раба — обращение к господину, заранее установленной официальной формы. Ну захотелось мне схохмить, даже, если эта хохма только мне понятна. Пусть я все больше отхожу от шока переноса в древность, но порой тоскую по всяким социальным сетям, все равно хочется залипнуть в Тик-Токе, или почитать «телегу», крайне не хватает мировых новостей. Приучили за последние несколько лет к резко изменяющейся международной ситуации, теперь чувствуется ломка.
Так что небольшие триггеры будущего, как это обращение «красавчик», то и дело мной расставляются. Если мне прикольно и чуточку улучшает настроение? Почему нет?
А как было бы классно, если каждый день доставлялись новости со всего мира. По типу того: «Славный правитель ольмеков, воплощающий Ук иш-Чана, великий и могучий Кинич хрензнаеткто Балам, увидел бога-ягуара в кукурузном поле. Наше расследование пришло к выводу, что в шкуре кошачьего в кукурузе жена правителя изменяла ему со жрецом. Ждем комментариев и будем держать вас в курсе событий. А так же в администрации спартанского царя Минелая обещали дать комментарий по поводу бегства царицы Елены с троянским принцем Парисом. Не пропустите!». Вот такой ерунды не хватает, чтобы обматерить тех, кто пишет желтуху.
— Зачем нужно было подымать тревогу? Может это Никей вернулся? — задавал я вопросы, скорее всего, самому себе.
Нельзя наказывать дозорного. Правила, по которому лучше перебдеть, чем недобдеть, никто не отменял. Нужно будет создать Устав службы, чтобы там узаконить все действия и дозорного и старших воинов.
Тем временем, пока я думал, что нужно кого-то обучить грамоте, чтобы зачитывались законы и всякие Уставы, десять долбленок пристали к берегу реки со стороны селения. Нужно бы построить причалы, а то все живем с реки, а не никакой инфраструктуры.
— Армит? Что привело тебя в нашу общину? — удивился я гостю.
— Многое, жрец. Очень многое, — отвечал глава рода дальнего селения племени Рысей. — Слышал я, что у тебя много растений высажено, иные никому не известные. А мой род много поколений выращивал зерно и кормил и себя и других.
— Ты будешь удивлен, Армит и я не стану от тебя скрывать те овощи, которые дарованы мне Господом Богом. Но только ли это тебя привело? — я был уверен, что причин для визита Армит имел больше.
— Ты говоришь о едином Боге. Я хочу слышать о нем. Бог моего рода Рабрах, дарующий солнце и урожай. Нельзя нам гневить своего покровителя! — Армит выдал еще одну из причин визита.