Веридор. Одержимый принц

Литвинова Ирина А.

— Ад, а ты не знаешь, куда делся кинжал, впитавший проклятие из груди отца, — спросила девушка, оборачиваясь… и увидела, что брат уже не сидит на кровати, а возвышается прямо над ней разглядывая след пудры на талмуде с каким-то странным выражением. Беспокойства, странно смешавшегося с решимостью. Миг — и он снова привычно улыбнулся так, что Конда даже засомневалась, не привиделись ли ей те его чувства.

— Конд… А помнишь, ты мне ночь обещала? — вновь легкий смешливый тон.

— Нет, — под стать ему ответила девушка.

Усмехнувшись, юноша наклонился и быстро поцеловал её в губы.

— Обещала, — уверенно заявил он. — Хочу эту ночь. Всю, от заката до рассвета. Только не хотелось бы, чтобы

ты под конец нещадно зевала. Так что прошу, поспи вечером.

— Ад, ну ко мне же сон по заказу не приходит!

— А я тебе легкое снотворное пришлю. Ты всего пару часов подремлешь, но зато сил подкопишь. Так примешь?

Конда, не задумываясь, кивнула. Она ведь не раз пила снадобья Синдбада и с уверенностью могла заявить, что Ад — лучший зельевар во всей столице и один из немногих вменяемых целителей. В награду за свою покладистость принцесса заслужила еще один поцелуй, уже более глубокий и долгий. Конда увлеченно, как и всегда, ответила на него, правда, в душе в который раз зашевелились плохие предчувствия. Ад целовал её с пятнадцати лет и это не казалось ей чем-то странным, только порой всплывали мысли, что так не целуются по дружбе… Нет-нет! Кандида быстро отогнала эти крамольные мысли. Что за бред, в самом деле? Они же брат и сестра, Аду она не может нравиться как женщина. Глупость несусветная!

Глава 6 О братьях, зельях и воспоминаниях

День промелькнул быстро, заполненный Синдбадом. Кажется, брат вознамерился охранять Конду, как Цербер, и развлекать не только предстоящую ночь, но и все время до вечера. Стоило принцессе заикнуться, что можно было бы сходить к отцу и рассказать о том, что удалось выяснить о покушении, как юноша ловко целовал её и тут же увлекал куда-то, уверяя, что Его Величеству итак забот хватает с посольством от Отче. "Святые" послы действительно мурыжили Кандора Х с обеда. По всей столице уже гуляли слухи, что в Веридор прибыла сама Содэ Светлейшая, правда, никто не видел её во дворце. Зачем сама наперсница Отче почтила своим присутствием Кандора Х? Неужели чтобы снова попробовать сыскать его расположения и предложить себя в жены? Или чтобы отомстить за пренебрежение? Эти вопросы хоть и были давно не новы, с легкостью задвинули на второй план события, связанные с Одержимым принцем, хотя некоторые наиболее извращенные умы предполагали, что Светлейшая имеет виды на Эзраэля и будет одновременно соблазнять демона и убеждать Его Величество вернуть сыну титул наследника. Кандор, услышав эту версию, хохотал, как сумасшедший, да и вечно серьезный лорд Див давился смехом. Это ж надо, "самая верная и благочестивая дочь Единого" будет соблазнять, а может и совращать сына Хаоса!

В итоге оставил Синдбад Конду только на время ужина, но стоило принцессе опустить вилку после трапезы, которую накрыли у неё в гостиной, как явилось обещанное зелье брата вместе с запиской от него же. Забота и юмор, в этом весь Ад! Кандида отослала служанку и, откупорив пузырек, принюхалась к снадобью. Единый, оно и пахло восхитительно, чем-то цветочным… похоже на чай, которым её частенько угощала Алис. Они с матерью Ада тепло общались. В детстве Конда, конечно, ревновала отца к этой разодетой и раскрашенной женщине, но позже она была даже благодарна ей, ведь Алис не дала сердцу Кандора зачерстветь от горя. Став старше, Кандида начала искренне восхищаться бывшей куртизанкой: тем, как молодо и свежо ей удавалось выглядеть, её вкусом и манерами, деловитостью и стихотворным талантом. А ещё Алис бредила морем и путешествиями, объездила практически все уголки мира и отовсюду привозила дивные сорта чая. Им-то она и потчевала принцессу каждый раз, когда та заходила к ней на пару часов поболтать ни о чем. Конечно же, чай же успокаивает, значит, вполне логично, что аромат зелья похож на…

Тут

дверь распахнулась без стука, и Кандиде даже не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто так бесцеремонно ввалился в её покои. А просто раньше себе никто такого не позволял, пока во дворце наглые демоняки не завелись!

— Что вы себе позволяете? — возмутилась принцесса, резко оборачиваясь, когда Эзраэль решительным шагом пересек её гостиную и уже переступил порог спальни.

Принц хотел что-то ответить ей, но, узрев собеседницу, проглотил собственные слова. Перед ним стояла Кандида Веридорская в одной ночной сорочке, не отличающейся целомудрием. А что, вообще-то, не так? Она все-таки вздремнуть собиралась, и она в СВОЕЙ спальне. А он вылупился, как будто она нагая на Большой площади перед всей столицей выплясывает!

Может, в душе Конды колыхнулось бы смущение, если бы он уже не видел её в одной ночнушке, так что принцесса только уперла руки в бока и бросила ему:

— Ваше высочество, подите вон из моих комнат. К вашему сведению так врываться в личные покои дамы неприлично.

— Насколько я знаю, это правило не распространяется на мужей, — наконец отмер Эзраэль, сверкнув своими демоническими глазами.

— Опять вы этот балган упоминаете! — раздраженно выдохнула девушка.

— Конни… — начал было принц, но тут осекся. Его ноздри заметно дернулись, и он неожиданно выдал, мигом скривившись:

— Чем это у тебя пахнет? — и, не дожидаясь ответа, подлетел к принцессе, которая до сих пор сжимала пузырек рядом с губами, отобрал и понюхал.

— Лорд, моё имя Кандида, сокращенно — Конда, — уже начинала закипать девушка. — А пахнет так снотворное. Отдайте немедленно!

— Снотворное, говоришь? — приподнял бровь Эзраэль. — Меня эта бурда семь лет назад не усыпила.

Конда так и замера, непонимающе глядя на него.

— Когда я ждал исполнения приговора после того покушения, ко мне в камеру зашел какой-то солдат и чуть ли не силой влил в меня целый кувшин какой-то дряни, с точно таким же запахом, — снизошел до объяснений демон. — Я тогда решил, что это, наверное, вода зацвела, а приговоренному и такая хороша. Но я ведь не просил пить. Кто дал тебе это?

— Ад… — пробормотала Кандида. Нет-нет, это все глупость. Эзраэль просто ошибся…

— Обоняние демона не обманешь, — безапелляционно заявил принц. Похоже, мысли от сынов Хаоса тоже не скрыть. Но разобраться надо, сегодня же.

— Ад весь день настаивал, что мне обязательно надо поспать перед ночью, — как можно тверже проговорила она. — Если он что-то и задумал, то я узнаю. Мне всего лишь надо притвориться спящей.

— Мы узнаем, — невозмутимо поправил её Эзраэль. — Не берешься же ты утверждать, что эта история меня не касается.

И прежде чем Кандида успела возмутиться или поправить его фамильярное "ты" на приличествующее "вы", принц полез под кровать, попутно стащив с кровати одну подушку. Видимо, так он хотел ей дать понять, что его не интересует её мнение о том, что он так вольготно устроится прямо у неё под кроватью. Воистину, наглость — второе счастье! И негодованию Конды не было бы предела, если бы она сама не был такой же. Плюнув на принца, она устроилась в кровати и, затаив дыхание, стала ждать гостя, всем сердцем надеясь, что он не придет.

Хрупкую надежду разрушил тихий скрип пола под знакомыми легкими шагами и узнаваемый даже в плаще до пола силуэт, проскользнувший в спальню. Ад мельком глянул на Конду и прошел к туалетному столику, на котором до сих пор лежал древний талмуд. Взяв книгу под мышку, юноша так же быстро удалился. Далеко он не ушел: через приоткрытую дверь спальни Кандида увидела, как брат остановился у камина в гостиной и бросил талмуд в огонь, помешал угли и, только убедившись, что от старинных страниц остался только пепел, вылетел в коридор.