Веришь?
Шрифт:
Профессор вылупился на девочку, как самая натуральная, эталонная сова. А "жертва принуждения" добавила. С ехидной усмешкой:
– Профессор Глан, чтобы вы знали, боится ранить мои чувства. И старается развести нас с Хмарем в разные углы ринга... Бессмысленное занятие, дорогой профессор, если хотите знать моё мнение. Мы видимся каждый день... И даже ставим синяки друг другу. На физподготовке.
Старик так и пучился. А бабушка Магда, как хорошая пиранья, мгновенно ухватила добычу. Собственную внучку. Схватила и подсекла. Мило, заинтересованно
– И что? В страхах доктора Глана есть доля истины?
Другая бабушка попыталась урезонить её:
– Магда!
Элегантная "пиранья" отмахнулась от подруги:
– Подожди, Ив! Интересно же! А вдруг наша девочка выросла уже?
Перси рассмеялась:
– Не выросла, бабушка! Мы с Хмарем приятели. И всего-то.
***
Прошло ещё некоторое время и девушек выгнали из-за стола. Отправили "веселиться со сверстниками". На диво единодушно. Профессор Глан, обращаясь к отцу Перси, важно заявил:
– Вы, мой друг, можете совершенно спокойно отправлять Кору с Милли. Моя девочка совершенно не пьёт. Никогда и ничего.
Профессор солидно кивал, гордо переглядывался со старшим поколением семьи, и поэтому упустил то, как волной покраснела та, которая "никогда и ничего". И как Том Блайз позволил себе ехидно улыбнуться той, кого тащил на себе в гостевую комнату в полной отключке ровно год назад.
Кора, чтобы эту сцену не заметили глазастые родственники, отвлекла внимание на себя и быстренько утащила подругу.
Попыталась утащить... Папа пошёл следом "проводить". И, уже в открытую улыбаясь, благословил:
– Веселитесь, девочки. Я потом заберу вас.
Кора фыркнула:
– Твои флайеры знает вся академия!
– Не волнуйся, дочь. Я отвезу Глана и заберу вас на его флайере. Сообщи только откуда и когда.
***
Сначала они отправились в академию и влились в бурно веселящуюся массу студентов. Милли, в её весёленькой футболке, принимали за свою. Даже ребята, пускавшие на неё слюни в прошлом году, не сразу узнали холодную красотку в этой милой девочке.
Потом, ближе к утру, когда народ начал рассасываться, "спецы" отправились в бар, который считали уже "своим". Тем более, что его владелец был родственником одного из парней. Он оставил для них просторный зал, где вся компания разместилась с комфортом.
Веселье напоминало броуновское движение: ребята соединялись в компании, расходились, объединялись снова, пили, танцевали, болтали и даже флиртовали немного.
А Кора смотрела на них всех, как на смертников. Именно так. Страх последних дней, подавленный неимоверными усилиями, поднял голову и щерился на неё уродливым, беззубым ртом. Вынести это было невозможно. Поэтому девушка забилась в тёмный угол, стиснула кулаки так, что ногти впились в ладони, уговаривала себя и ждала, когда отпустит:
– Тихо, тихо. Всё хорошо. Пока всё хорошо. И, может быть, так и будет. Нечего паниковать заранее...
Плохо помогало. Поэтому она втихую набиралась. Благо, что рядом стоял какой-то алкоголь. Она влила в себя...
Пошла на поляну, которую хорошо помнила, и улеглась на скамейку. Не потому, что кружилась голова. Она, конечно, кружилась, но что это для неё?.. Просто звёзды успокаивали. Она насмотреться на них не могла, с тех пор, как убралась из-за Барьера. И сейчас смотрела во все глаза...
До тех самых пор, пока чья-то голова не перекрыла обзор.
Хмарь легко присел перед ней. Спросил, настороженно блестя глазами:
– Что с тобой?
– Всё нормально.
Он ответил насмешливо, но смотрел внимательно, остро:
– Ну, да! Так я и поверил! Особенно после того, как ты выпила в одно лицо... сколько там?.. И даже не заметила!
Кора хмыкнула:
– Ты знаешь, сколько. Ты всегда всё считаешь, маньяк! Ну? Сколько? Бережёшь мою гордость, Хмарь?.. Зря!
– Берегу,- согласился Алекс и негромко рассмеялся.- У того бармена глаза натурально выкатились...
– А ты и это заметил!- съехидничала Кора.- Всё-то ты замечаешь!
– Всё. Всё, что касается тебя.
Это прозвучало так... Как обещание какое-то... Поэтому, наверное, её снова понесло на шутки дурного толка. Фыркнула:
– Всё, что касается меня и твоих девушек! Ты у нас многозадачный!
Он не принял весёлый тон. Склонился к ней чуть ниже. Ответил негромко и, кажется, зло:
– Ты сама оттолкнула меня!
Алкоголь, как оказалось, развязывает языки даже мутантам. Проверено опытным путём. Кора Блайз доказала это. Брякнула то, в чём никогда не призналась бы в трезвом уме. Со смешком, правда:
– Лучше так, чем когда ты сам бросил бы меня...
Она поплыла дальше на волнах алкогольного тумана, а потому не видела, как парень напрягся. И слишком мягко, вкрадчиво спросил:
– А с чего бы я бросил тебя?
Девушка снова хохотнула:
– Ты всех бросаешь. Золотой же... Достояние генофонда человечества!..
Смех звучал странно... Алекс рефлекторно потянулся и легко обнял девушку. Просто как утешение. Она не оттолкнула, а наоборот, расслабилась под его рукой, доверяя. Он так удивился, что тоже сболтнул то, о чём никогда не стал бы говорить, если бы не эта невероятно звёздная, волшебная ночь.
Дрогнул голосом, наклонившись к ней низко-низко:
– Я никогда не смогу бросить тебя...
Кора и не поняла, насколько он искренен... Всё смеялась ему в глаза:
– Помню! Как ты там говорил, когда шёл к Хоррору? "Возвышенно и вечно"?
Он сжал её сильнее в уже не слишком дружеском объятии и обвинил:
– Я! И не отказываюсь от своих слов! Ты сама бросаешь меня. Всегда ты!
Он ещё и обвиняет её!.. Кора загорелась, как сухой хворост, с треском:
– Лучше так, чем собирать потом себя по кусочкам! Я, знаешь ли, не многозадачная!..