Веришь?
Шрифт:
Ливин присмотрелся. Да, нет же!
– Ты что не видишь, как они прилипли друг к другу?
Хмарь смотрел больше на их девочек на другом конце танцпола. На Рэнсом взгляд бросил только вскользь. Хмыкнул:
– Прилип он. Да и то оттого, что ему плохо здесь, а Ра умеет влезть в голову и утешить.
Знал бы Крэйг Ливин, насколько точно обрисовал происходящее выходец из-за Барьера!.. Так нет же! Он посчитал это всего лишь одной из тех цветистых фраз, которыми малоразвитые народы прикрывают убожество собственной жизни.
Новый
Допил всё, что оставалось у него в стакане и прямо глянул на Хмаря:
– Может быть, и нам стоит разрешить вопрос так, как это было принято там у вас, за Барьером?
– В смысле?
Золотой прикидывался дурнем, но, конечно, понимал, к чему он. И смотрел покровительственно, как взрослый на ребёнка. Этот взгляд и решил дело. Ливин, вместо того, чтобы спрятаться за вежливость цивилизованного общества, обострил. Упрямо и неуступчиво глянул на соперника:
– В том смысле, чтобы разобраться. Проигравший отвалит от Рэнсом.
Снова снисходительная ухмылка:
– А что об этом подумает она?
– Какая разница?- запальчиво воскликнул Ливин.
Алекс подумал и дал цивилизованному совет:
– Её нельзя сбрасывать со счетов. Чревато, знаешь ли.
А цивилизованный оказался довольно глуп. Не обратил внимания на совет и гнул своё. Неосмотрительно гнул:
– Если ты не согласишься так, чтобы это было только между нами двумя, я вызову тебя на занятии.
Хмарь отпил из своего стакана и дал новый совет:
– Не выставляй себя дураком, Крэйг. Я никогда не отвечу на твой вызов.
– Почему?
Золотой молчал. Только задумчиво смотрел, как весело или соблазнительно танцуют их девочки, и как Рэнсом болтает с местным, будто они уже друзья. Блестит глазами и ласково улыбается действительно очень красивому, но какому-то потерянному юноше.
Крэйга окружающее мало волновало. Он дожимал своё. Это, по сути, то, что лучше всего умела косморазведка - настоять на своём. Вот и он настырно добивался ясности:
– Если бы мы были за Барьером, ты принял бы мой вызов!
Алекс бросил ленивый взгляд на хорошо набравшегося Крэйга и процедил:
– Да, Ливин. Там нельзя было отказаться от вызова. Это уже считалось бы поражением.
Крейг не успел "зарядить" следующую выкладку. Хмарь, с присущей ему странной пластикой, неуловимо повернулся к нему всем корпусом и уронил с непонятным выражением лица:
– Я принял бы твой вызов за Барьером. И убил бы тебя.
От неожиданности, Крэйг хохотнул:
– Так уж и убил бы!
Лёгкий кивок. И немигающий, расчётливый, холодный взгляд. Взгляд истинного хищника:
– Не сомневайся. Убил бы. И легко. За то, что ты посягнул на моё.
Пещерная логика! Люди давным давно не мыслят так!
– Как это человек может быть "моё"?
Ответом ему была лёгкая улыбка пещерного человека, который сознаёт, насколько базовые инстинкты выше всех моральных и этических надстроек. Негромкий ответ:
– Так было раньше. На заре нашей истории. И за Барьером. Право силы. Ты можешь брать то, что можешь взять и удержать.
Пока Крэйг пытался уложить эту дичь в голове, Рэнсом закончила танец и с явным облегчением на лице шла к ним. Улыбалась. В том числе и первобытному. Как она не боится его вообще?
Хмарь будто прочитал его мысли. И позволил себе откровенность:
– За Барьером она была бы моей, Ливин. По праву силы и моему желанию. Здесь будет выбирать сама.
Глянул на ошалевшего парня и ехидно уронил:
– Так-то, Ливин! Все эти ваши "Пойдём, поборемся за девушку!", это детский лепет. На самом деле, всё бывает проще и страшнее. Не говоря уже о том, как это безнравственно в рамках цивилизованного общества!
Крэйг пытался найти в голове что-нибудь цензурное в ответ. А Хмарь легко выбрался из-за стола, крутнул Рэнсом и потащил её назад на танцпол.
Глава 29.
Остаток лета - вот всё, что осталось спец группе от летних каникул. Жалких две недели, чтобы отоспаться и прийти хоть немного в себя. Так и явились они потом на учёбу явно похудевшие, бледные оттого, что не видели солнца всё лето, с диковато блестевшими глазами.
На вопросы друзей, односложно отвечали: "Практика", и старались замять тему. Конечно, у них была подписка о неразглашении. И куча вопросов, которые некому было задать...
Началась учёба и, хоть это звучит дико, этим конкретным студентам стало легче. Чего уж там!.. Реально, легче! Что такое лекции и занятия по сравнению с почти что круглосуточными измывательствами и такими нагрузками, что у них, таких тренированных, кровь шла носом, и ходили они потом едва-едва?
Была, конечно, физподготовка у Рида и он делал всё, чтобы они "не растеряли навыки", как он выражался. Но это же только два-три часа в день!.. Теперь они не стонали на физподготовке. Радовались, что у издевательств декана косморазведки есть чётко ограниченные временные рамки.
Время истекало и они бежали от Романа Рида без оглядки. Из-за того, что у них перестроилось мышление, гораздо быстрее готовились к занятиям. И с удовольствием пускали освободившееся время на радости, которые прошли мимо них летом.
Летали купаться, загорать. Плавали в тёплом море с особым удовольствием. Эта, такая живая вода, солнце, морской берег и растительность на нём, особенно резко контрастировали с величием, холодом и монументальностью космоса!.. Они часто напоминали самим себе каких-нибудь весёлых щенков, полных радости жизни.