Верити значит истина
Шрифт:
меня. Когда подошёл бармен, я зачарованно наблюдала за ним. Джереми кивнул в мою сторону и сказал:
— Убедись, что ты подаёшь ей воду до конца вечера.
Я этого не ожидала. Повернувшись, я опёрлась рукой о стойку и посмотрела на него. Он убрал руку с моего плеча, но не раньше, чем его пальцы коснулись моего локтя. Вспышка электричества пронзила меня, смешанная с волной гнева.
— Я вполне способна решить, когда выпью достаточно.
Джереми ухмыльнулся мне, и, хотя я ненавидела высокомерие за этой ухмылкой,
— Я в этом не сомневаюсь.
— За весь вечер я выпила всего три рюмки.
— Хорошо.
Я выпрямилась и подозвала бармена.
— Мне ещё один Московский мул, пожалуйста.
Бармен посмотрел на меня, потом на Джереми, а потом снова на меня.
— Простите, мэм. Меня попросили подать вам воды. Я закатила глаза.
— Я слышала, как он просил тебя подать мне воды, я стою здесь, но я не знаю этого человека, и он не знает меня, и я хотела бы ещё.
— Она выпьет воды, — сказал Джереми.
Меня определённо влекло к нему, но его внешность быстро исчезала с этим шовинистическим отношением. Бармен поднял руки и сказал:
— Я не хочу ввязываться во всё это. Если хочешь выпить, закажи его вон в том баре,
— он указал на бар в другом конце зала. Я схватила сумочку, вздёрнула подбородок и пошла прочь. Подойдя к другому бару, я нашла стул и подождала, пока бармен закончит со своим клиентом. В это время Джереми появился снова, на этот раз, облокотившись на стойку.
— Ты даже не дала мне возможности объяснить, почему я хочу, чтобы ты пила воду. Я повернула голову в его сторону.
— Прости, я не знала, что должна уделить тебе время.
Он засмеялся и, прислонившись спиной к стойке, уставился на меня, склонив голову набок и криво улыбаясь.
— Я наблюдал за тобой с того момента, как вошёл в дверь. За сорок пять минут ты выпила три рюмки, и, если будешь продолжать в том же духе, мне будет неудобно просить тебя уйти со мной. Я бы предпочёл, чтобы ты сделала этот выбор в трезвом состоянии.
Его голос звучал так, будто его горло было покрыто мёдом. Я смотрела ему в глаза, гадая, не притворство ли это. Может ли такой красивый и, предположительно, богатый мужчина быть внимательным? Это казалось более самонадеянным, чем что-либо другое, но меня привлекла его наглость.
Бармен подошёл как раз вовремя.
— Что вам принести?
Я выпрямилась, разрывая зрительный контакт с Джереми. Я повернулась к бармену.
— Принесите воды.
— Давай два стакана, — сказал Джереми.
И это было то, что мне нужно.
С той ночи прошли годы, и трудно вспомнить каждую деталь, но я помню, как меня тянуло к нему в те первые несколько мгновений так, как никогда не тянуло к мужчине. Мне нравился звук его голоса. Мне нравилась его уверенность. Мне нравились его зубы, идеальные и белые. Мне понравилась щетина на его подбородке. Это была идеальная
длина, чтобы поцарапать мои бёдра. Может быть, даже оставить шрам, если он пробудет там достаточно долго.
Мне нравилось, что
Мы подошли к его лимузину, и он придержал для меня заднюю дверь. Он сел напротив меня, а не рядом. В машине пахло букетом цветов, но я знала, что это духи. Мне они нравились, несмотря на то, что сегодня была другая женщина. Мой взгляд упал на полупустую бутылку шампанского, рядом с двумя бокалами, один из которых имел след красной помадой.
Кто она? И почему он ушёл с вечеринки со мной, а не с ней?
Я не хотела задавать эти вопросы вслух, потому что он уходил со мной. Это действительно всё, что имело значение.
Минуту или две мы сидели молча, глядя друг на друга в предвкушении. Он знал, что поймал меня в тот момент, поэтому чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы протянуть руку и поднять мою ногу, положив её на сиденье рядом с ним. Он оставил свою руку на моей лодыжке, лаская её, наблюдая, как моя грудь начала подниматься и опускаться в ответ на его прикосновение.
— Сколько тебе лет? — спросил он. Вопрос заставил меня замолчать, потому что он выглядел старше меня, может быть, лет тридцать — тридцать с небольшим. Я не хотела пугать его правдой, поэтому солгала и сказала, что мне двадцать пять.
— Ты выглядишь моложе.
Он знал, что я лгу. Я скинула туфлю и провела пальцами по его бедру.
— Двадцать два.
Джереми рассмеялся и сказал:
— Врунишка, да?
— Я говорю правду тогда, когда считаю нужным. Я писательница. Его рука двинулась к моей икре.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать четыре, — сказал он с той же правдивостью, что и я.
— Так…двадцать восемь? Он улыбнулся.
— Двадцать семь.
Его рука лежала на моём колене. Я хотела ещё выше. Хотела, чтобы она была у меня на бедре, между ног, исследуя меня изнутри. Я хотела его, но не здесь. Я хотела пойти с ним, увидеть, где он живёт, оценить комфорт его кровати, понюхать его простыни, попробовать его кожу.
— Где твой водитель? — Спросила я.
Джереми оглянулся на переднюю часть лимузина.
— Не знаю, — ответил он, оглядываясь на меня. — Это не мой лимузин. — Выражение его лица было озорным, и я не могла сказать, лгал ли он.
Я сузила глаза, задаваясь вопросом, действительно ли этот человек привёл меня к лимузину, который даже не принадлежал ему.
— Чей это лимузин?
Глаза Джереми оторвались от моих и сосредоточились на его руке. Та, что описывала круги у меня над коленом.
— Понятия не имею. — Я ожидала, что моё желание ослабнет при мысли о том, что он, возможно, не богат, но вместо этого его признание заставило меня улыбнуться. — Я только начал водить, — сказал он. — Я приехал сюда на машине, Хонда Цивик*. Припарковался сам, потому что я слишком беден, чтобы заплатить десять баксов за парковщика.