Верити значит истина
Шрифт:
Мне любопытно узнать, какой у них был брак, и почему она закончила первую главу предложением, которое она выбрала. «Пока он не обнаружил одну вещь, которая значила для него больше, чем я».
Предложение звучит угрожающе, будто она готовила следующую главу, чтобы раскрыть какую-то ужасную, тёмную тайну об этом человеке или, может быть, это была писательская стратегия, и она собирается сказать, что Джереми святой и, что их дети значат для него больше, чем она.
Что бы это ни значило, я умираю от желания прочитать следующую главу сейчас, когда смотрю на него.
Возможно, дело даже не в них. Я знаю писательницу, которая призналась, что использует имя своего мужа в каждой рукописи, пока не придумает имя для своего персонажа. Может быть, это то, что делает Верити. Может быть, это была просто очередная художественная работа, и имя Джереми было там только в качестве заполнителя.
Думаю, есть только один способ узнать, правда ли то, что я прочитала.
— А как вы познакомились с Верити? Джереми суёт в рот пепперони и ухмыляется.
— На вечеринке, — говорит он, откидываясь на спинку стула. Наконец, он не выглядит грустным на этот раз. — На ней было самое потрясающее платье, которое я когда-либо видел: оно было красным и такое длинное, что немного волочилось по полу. Боже, она была прекрасна, — говорит он с такой тоской в голосе. — Мы вместе ушли с вечеринки. Когда я вышел на улицу, то увидел лимузин, припаркованный перед домом, поэтому я открыл дверь, и мы забрались внутрь и немного поговорили. Пока не появился водитель, и мне пришлось признать, что лимузин не мой.
Мне не положено знать ничего из этого, поэтому я заставляю себя рассмеяться.
— Это был не твой?
— Нет. Я просто хотел произвести на неё впечатление. После этого нам пришлось бежать, потому что водитель был очень зол. — Он всё ещё улыбается, как будто вернулся в ту ночь с Верити и к её красному платью. — После этого мы были неразлучны.
Мне нелегко ему улыбаться, видя, какими счастливыми они казались тогда, а затем, глядя на то, во что превратилась их жизнь. Интересно, объясняет ли её автобиография подробно, как они попали из точки А в точку Б. В начале она упоминает смерть Честин. Это означает, что она писала об этом до или после ужасной трагедии? Я задаюсь вопросом, как долго она работала над этой рукописью?
— Когда вы познакомились с Верити, она уже была писательницей?
— Нет, она ещё училась в аспирантуре. Позже, когда мне пришлось на несколько месяцев временно уехать в Лос-Анджелес, она написала свою первую книгу. Я думаю, это был её способ скоротать время, пока я не вернусь домой. Сначала её пропустили несколько издателей, но, как только она продала эту первую рукопись, всё просто… Всё произошло так быстро. Наша жизнь практически перевернулась с ног на голову.
— Как она справилась с известностью?
— Я думаю, мне было труднее, чем ей.
— Потому что тебе нравится быть невидимым?
— Неужели это так очевидно? Я пожимаю плечами.
— Товарищ интроверт прямо перед тобой. Он смеётся.
— Верити — необычный автор. Она любит быть в центре внимания, необычные события. Всё это заставляет чувствовать себя неловко. Мне нравится быть здесь с детьми.
— Когда он понимает, что говорит о своей жене в настоящем времени, в его лице появляется очень тонкая
Я внимательно наблюдаю за ним, потому что не доверяю полностью. Я пишу детективные романы. Я знаю, когда возникают подозрительные ситуации, подозрительные люди почти всегда сопровождают эти ситуации. Я разрываюсь между желанием узнать больше о том, что случилось с его девочками, и выбраться отсюда, как можно быстрее.
Но сейчас я не смотрю на человека, который устраивает шоу, чтобы вызвать сочувствие. Я смотрю на человека, который впервые делится своими мыслями вслух.
Это заставляет меня хотеть сделать то же самое.
— Моя мать не так давно умерла, но я понимаю, что ты чувствуешь. Каждое утро, в ту первую неделю, я вставала и готовила ей завтрак, вспоминая, что её больше нет.
Джереми опускает руки на стол.
— Интересно, как долго это продлится или это будет продолжаться всегда.
— Я думаю, что время определённо поможет, но, вероятно, не помешало бы подумать о переезде. Если ты будешь в доме, в котором их никогда не было, воспоминания о них исчезнут. Их отсутствие в твоей жизни станет для тебя обычным явлением.
Он проводит рукой по щетине на подбородке.
— Я не уверен, что мне нужно то место, где нет следов Харпер и Честин.
— Да, — соглашаюсь я. — Я бы тоже не стала переезжать.
Он не сводит с меня глаз, и вокруг так тихо. Иногда взгляд между двумя людьми может длиться так долго, что это потрясает вас, заставляет тебя отвернуться.
Так и есть.
Я смотрю на свою тарелку и провожу пальцем по зубчатому краю. Его взгляд, казалось, уходил далеко за пределы моих глаз, в мои мысли, и, даже, если он не хочет этого, это кажется таким интимным. Когда глаза Джереми смотрят на меня, это похоже на исследование самых глубоких частей меня.
— Мне нужно вернуться к работе, — говорю я едва слышным шёпотом.
Несколько секунд он неподвижен, но потом выпрямляется и быстро отодвигает стул, словно только что вышел из транса.
— Да, — говорит он, поднимаясь, и протягивая руку к нашим тарелкам. — Мне нужно приготовить лекарства для Верити. — Он ставит наши тарелки в раковину, а когда я выхожу из кухни, говорит:
— Спокойной ночи, Лоу.
Когда я слышу, как он меня так называет, моё спокойной ночи застревает у меня в горле. Я делаю вид, что улыбаюсь, а потом выхожу из кухни, в спешке, чтобы вернуться в кабинет Верити.
Чем больше времени я провожу в присутствии Джереми, тем больше мне хочется вернуться к этой рукописи и узнать его ещё лучше.
Я хватаю автобиографию с дивана, выключаю свет в кабинете Верити, и беру её с собой в спальню. На двери нет замка, поэтому я толкаю деревянный сундук от изножья кровати до самой двери, блокируя её.
Я устала после целого дня путешествия, и мне всё ещё нужно принять душ, но я могу прочитать, по крайней мере, ещё одну главу прежде, чем пойти спать.
Я должна сделать это.