Вермудский четырехугольник, или Возвращение Редькина
Шрифт:
— Кабинет химичества! — объяснил чародей — Здесь Шаша соображает. На картах ты видишь будущее Мусорных гор, которым расти и расти.
И только в третьем зале Редькин увидел наконец короля.
Шаша Бесподобный сидел в зубоврачебном кресле, рядом с внушительным сейфом, и медленными глотками пил из чаши дымящуюся жидкость. На нем была мантия из голубого полиэтилена и блестящий шлем.
— Опять кислоту дует, — шепнул Тараканыч Редькину. — Обожает это дело.
Король уставился на Колю. В отличие от остальных непутяков в его глазах
Тараканыч отвесил поклон, стукнувшись лбом об пол, и льстиво промурлыкал:
— Ваше химичество! Вот обещанный экземпляр.
Шаша Бесподобный допил свой любимый напиток и неожиданно поманил пальцем Редькина. Коля приблизился, напряженно ожидая, что будет дальше.
— Почему не соблюдаешь этикет? — рявкнул король. — Где поклоны?
— Ваше химичество, он же новичок, — заметил чародей. — Что с него взять? Червь земной, неразумное дитя…
Шаша Бесподобный смягчился.
— Имя? — спросил он.
— Коля, — ответил Редькин, стараясь смотреть прямо в крестики королевских очей.
— Ко-ля, — по слогам повторил король. — Коля, Оля, ля, я… глупое имя. А почему у тебя такой цвет волос? Видно, ты родился в местах, где разлито много этой краски?
Редькин не мог сдержать улыбку, но был тут же остановлен свистящим шепотом Тараканыча:
— Верни лицу серьезность!
— Да, ваше химичество, — почтительно согласился Коля. — Краски разлито очень много…
Король задумался. Было слышно, как в голове у него что-то тикает. Наконец он произнес:
— Мне доложили, что ты хочешь работать на меня. Это правда?
— Правда, — подтвердил Коля.
— Правда, ваше химичество, — поправил его Шаша Бесподобный.
— Правда, ваше химичество, — повторил Редькин.
— Дел будет много, — сказал король. — Но предупреждаю! Измену не потерплю! Предателей стираю в порошок! — Волосы на его голове вдруг встали дыбом, шлем приподнялся, глаза увеличились, выйдя из орбит. Он выхватил из-под себя толстый металлический прут и легко перекусил зубами. Только после этого припадок бешенства прошел. Король глотнул из чашки и задумчиво произнес:
— Что наша жизнь?
— Игра! — отозвался Тараканыч.
— Верно, — Шаша Бесподобный кивнул. — Кто побеждает в игре?
— Сильнейший! — подобострастно воскликнул чародей.
— Верно, — король усмехнулся. — То есть я! Ха-мизонцы свое дело в истории сделали. Наступила эра непутяков! Те, кто пойдут за мной, не пожалеют! Ступайте, вы мне мешаете, — он махнул рукой и вновь наполнил чашу.
Земляне, пятясь, удалились.
— Как тебе наш шеф? — спросил Тараканыч.
— Загадка. — многозначительно ответил Редькин. — Уж очень отличается от остальной братии.
— Точно! — чародей хихикнул. — Кто, думаешь, научил непутяков гонять на циклолетах? Все он! Да… башка у Шаши варит.
— И даже тикает, — добавил Коля.
— Так это
Редькин, не обижаясь, поинтересовался, зачем королю сейф.
— Чтобы печать хранить! — важно ответил визирь и, оглянувшись, тихо добавил:
— И кое-что еще…
— Яд? — насмешливо спросил Коля.
— Бедная у тебя фантазия, Николя… — Тараканыч скривился. — Тут куда ни ткни, везде яды.
— Что же он прячет?
— Тайна! — прошипел чародей, сдвигая брови. — Даже мне запрещено дотрагиваться до сейфа.
При слове «тайна» по Колиной коже пробежал ток, он встрепенулся, точно сеттер, почуявший дичь. Но Редькин больше не задавал вопросы, боясь вызвать подозрения.
Они подошли к старой железнодорожной цистерне с дверью в днище.
— Мои хоромы, — визирь кивнул на цистерну. — Плиз, Николя, заходи!
Внутри жилища было пусто, если не считать большой ванны, устланной старыми сиденьями от автомашин.
— Ложе мне подарил Шаша, — постучав по ванне, сказал Тараканыч. Обитать, Николя, будешь со мной. Ванну постараюсь достать…
— Не надо, — отказался Редькин. — Мне достаточно сидений.
— Не приучен ты к удобствам! — Маг усмехнулся. — Ладно. Сейчас можешь погулять, места у нас роскошные! А у меня срочная работа: вечером Шаша речь держит, надо готовить текст. — Он внимательно поглядел на Колю. Только не вздумай удрать, парень! Из Мусорных гор живым не уйти!
Он высунул голову из цистерны, подозвал к себе какого-то непутяка и приказал ему сопровождать Редькина во время прогулки.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ,
в которой Редькин узнает непутяков поближе
Экскурсии Коля любил. Каждое лето папа покупал путевку «для отца и ребенка», и они отправлялись то в Ленинград, то в Суздаль, то еще куда-нибудь, где было много исторических памятников и туристов. Они мчались за экскурсоводом, поворачивая головы налево-направо. Герман Павлович беспрерывно щелкал фотоаппаратом, фотографируя все подряд, а Коля смотрел и слушал, узнавая много интересного А потом, когда они возвращались домой, он рассказывал папе о местах, где они побывали, и папа ахал, восхищался и сокрушался, что не успел ничего увидеть.
Но здесь, в Мусорных горах, Редькин не был беззаботным туристом. Он был пленником, и вместо экскурсовода к нему был приставлен молчаливый непутяк, который брел в трех метрах позади. И не достопримечательности искал Колин взгляд — их, впрочем, тут и не было, — он надеялся увидеть воздушный шар.
Среди всевозможного хлама, которым была завалена долина, на небольших пустырях дымили котлы с густым черным варевом. Вокруг котлов стояли и сидели непутяки. Резкий запах гуталина заполнял пространство. Редькин подошел поближе к одной из групп. На него не обращали внимания.