Верная (не)верная

Грозд Евгения

Бряканье металлического инструмента вернуло в реальность.

— Готово. Можешь вставать, — выдохнула Тася. Я сел на кушетке и осторожно коснулся подушечками пальцев щеки. — Лучше не трогай. Что с костяшками? — вытянула к себе мои ладони, тщательно разглядывая.

— После того боя, видимо, плохо обработал, а вчера натёр рабочими рукавицами.

— Ясно. Дам ещё мазь, — проронила медик и занялась теперь моими кистями.

Молча наблюдал за ней. Девушка явно нервничала и от этого слегка дёргалась.

— Тася, просто спроси меня о нём. Ведь я не слепой.

Подняла

на меня небесные глаза, в которых плескались тяжёлые дождевые тучи.

— Его могут списать? Ты что-нибудь слышал?

— Только через мой труп, Тась. Это вывих, а не перелом. Такого, как Атом нельзя просто взять и за борт. Этим уродам нужно шоу для своих богатеньких клиентов. Скучная арена не для них. Атом сильный и достойный претендент на роль гладиатора, нечета остальным заборным псам.

Девушка затрясла головой, соглашаясь. Тяжело выдохнула и отвернулась к медицинскому ящику.

— Передашь ему? — сунула в ладонь небольшую клочок, сложенный во много раз, чтобы мог уместиться в кулаке.

— Твоё фото? — озорно подмигнул ей. — Только не топлес, а то перегреется.

Девушка наконец засмеялась и легонько шлёпнула меня по плечу.

За внеурочный бой на трудовом поле получил два часа повинных работ на кухне. В зубы дали швабру и ведро. Чудненько!

— За что опять? — из-за угла высунулась знакомая рожа.

Атом сидел на табурете в окружении больших бачков. Два под завязку забиты очищенным картофелем и морковью, а третий ещё предстояло наполнить свеклой. Я немного злорадно улыбнулся, наблюдая картину примерной Золушки.

— Зацепился кулаком за морду Синюка и его слюнтяев. Полюбому Пёс подогнал, но зато я получил бесплатный билет к Тасе и теперь подрабатываю у неё почтальоном.

Друг тут же вскинул на меня глаза, в которых заплескалось знакомое мне чувство. Эти двое влюблены друг в друга и им так же запрещено это под страхом смерти. Кулаки невольно сжались от жизненной несправедливости.

— Она что-то сказала тебе? — парень мгновенно изменился в лице, превращаясь в побитую собаку, которая просит приюта.

— Нет, — качнул головой, убивая в нём надежду, но воскрешая посланием, что спрятал в кармане брюк.

Протянул ему клочок бумаги и слегка улыбнулся.

— От неё. Читай, а я пока покараулю.

И он словно отключился, вчитываясь в послание от своей любимой женщины. В груди болезненно защемило от лёгкой зависти. Им плохо, но они вместе, рядом в этих стенах. Но с другой стороны, хотел бы я, чтобы и Лера оказалась где-то здесь? Нет, не приведи Господь. Она в доме Гончарова, в тепле и под защитой… Да будет так!

Атом блажено сунул записку в карман спецодежды и задумчиво вернулся к своим овощам.

Мне не хотелось тревожить его мысли, поэтому вновь заработал шваброй, углубляясь в свои тяжёлые думы.

— Чего Синюку надо было от тебя? — наконец уронил приятель.

— Глупые вопросы задаёшь, брат, — грустно усмехнулся я, хлюпнув тряпкой о каменный пол.

— Поговаривают, что Монолитного списали, — хмуро произнёс Атом и исподлобья посмотрел на меня.

Вытянулся

в струну, принимая в себя всю трагичность и суровость данной новости. Мне горько за любого своего оппонента, так как проигрыш это не только слова и потеря статуса или титула, это уход из жизни ни в чём неповинного человека, лишь потому что ему не повезло и он оказался чуточку слабее. Грёбанный естественный отбор, как у животных в вольере.

— Никто не достоин смерти, — буркнул я, опустив голову и продолжив мусолить пол.

— Я боюсь оказаться следующим, — Атом обеспокоенно выглянул в окно, за которым подвывала метель.

— А я боюсь столкнуться на одном ринге с тобой, — процедил я.

— Этого пока не произошло…

— Аминь, — поддержал я и перекрестился.

До карцера дошли под покровом ночи. Многие бойцы уже спали, а кто-то просто молча проводил нас взглядом. Конвой шумно открыл наш номер "люкс" и скучающе ждал, пока Атом вползёт внутрь. Железная дверь громко лязгнула.

— Давай осторожно, — помог другу опуститься на нары.

— Тася сказала недели две достаточно. Они недовольны… Я вижу.

— Ерунда, — сурово прервал его. — Перебьются пару дней.

— Пёс, паскуда, копает. Я чувствую.

— Чистка картошки тебе явно не на пользу, — хохотнул я, настойчиво укладывая Атома спать.

— Пошёл ты, — ответный смешок и чуть облегчённый выдох.

— С удовольствием. Спи давай! — хлопнул его по щеке и полез на второй этаж нар. — Только храпи потише.

Пинок снизу в район задницы, убедил меня в боевом настрое приятеля. Так гораздо лучше.

Сны только начали зарождаться в моём уставшем мозгу, когда дверь камеры лязгнула. Мозг ещё путал реальность и сновидение, но прыгнул в голове, когда меня жестоко и сурово сбросили с нар на пол.

Звук мучительной боли донёсся совсем рядом. Продрав глаза, понял, что конвоир оседлал пленённого Атома и, вывернув его голову до предела, подставил к горлу, что-то опасное и длинное. Мачете?

Жестокий пинок солдатского ботинка в живот едва не выбил из меня дух. Отлетел к противоположной стене карцера, ударившись всем телом. Не пытаясь сосчитать звёзды в глазах, попробовал встать, но ботинок снова въехал в лицо. Пока приходил в себя, совершенно чётко осознал, что меня скрутили две пары мощных рук и поставили на колени.

— Ну что, Живчик, поговорить всё же придётся, — сквозь шум в голове просочился голос Пса.

Подняв взгляд, понял, что надзиратель и Синюк с предовольной физиономией наблюдают за сценой в карцере.

Да, я и Атом в клетке, где теперь обитают твари похлеще хищников — нелюди.

18. Верхоянский хребет

Алексей

Напряжение росло. Радиомолчание от Горелых постепенно выбивало из калеи, но его жизненные показатели настойчиво подтверждали способность к исполнительности. Не переставая, донимал ребят вопросами, буквально не давая им спокойно вздохнуть.