Верная возможность
Шрифт:
– Секс-идол за работой. Очередная трудовая победа.
Я резко выпрямился, убрал руку и постарался придать лицу выражение Патриарха Всея Руси, скорбящего о несовершенстве человеческом.
– У меня есть к тебе дело, Елена.
– Да ну?!
– удивилась она.
– Ты хочешь, чтобы я поддержала тебя с другой стороны?
– Нет, нет, нет, - замахал я руками.
– Дело совершенно иного рода. Конфиденциальное - пойдем куда-нибудь поговорим.
– Эй, - раздался сзади голос Кати, -
Я спрятал левую руку за спину и стал показывать ей, чтобы уходила.
– Нет, Лен, ты посмотри, - завозмущалась та.
– Прикинулся больным, а самому лишь бы покрепче за что-нибудь ухватиться.
– Не за что-нибудь, - живо отреагировал я, - а только за определенные места. И я и вправду болен - мне сейчас ехать интервьюировать одного янычара. А у него знаешь ятаган какой - чуть что не так, и...
– Хоть бы он тебе этим ятаганом одно место "и...", - гневно произнесла машинистка и удалилась.
– Ну, - задумчиво проговорило ледяное чудо, приблизившись ко мне, какие у тебя возникли мысли на сей раз?
– Как всегда - гениальные, - широко улыбнулся я.
– Ты ведь знаешь, что я сегодня иду на концерт звезды эстрады и буду брать у нее интервью. И иду не один, а с фотографом. Но поскольку фотографировать я достаточно хорошо умею и сам, то второй дефицитный пропуск на столь потрясное мероприятие я хочу дать, ну, просто хорошему человеку, - я выжидательно посмотрел на Ерохину.
Она никак не отреагировала на все это, только взгляд ее стал еще более задумчивым. Я снова улыбнулся.
– Ну?
– Слушай, Алексей, - Леночка медленно покачала головой.
– Я никогда не думала, что ты такой тупой. Неужели ты действительно думаешь, что если один недоделок, пользуясь наивностью и занятостью другого недоделка, добыл пропуск на концерт третьего недоделка, то четвертым недоделком в этой компании буду я?
– она снова покачала головой, медленно повернулась и пошла прочь.
– Э-э-э, - протянул я и сглотнул слюну. Леночка в это время уже скрылась за дверью ближайшего кабинета.
Мне очень хотелось пойти к шефу и рассказать ему, за кого его здесь держат, но я с самого рождения почему-то считал себя порядочным человеком. Да даже если бы и не считал, то этот поступок все равно бы ни к чему не привел, так как всем было известно, что Ерохиной было позволено все. Если бы она только захотела, то могла бы без малейшего ущерба для себя каждый день ездить на Поддубном верхом, конечно, коли это позволяли бы делать его физические кондиции. Да, честно говоря, я и сам бы ее с удовольствием покатал.
Тяжело вздохнув, я отправился исправлять положение. Машинистка Катя сидела в своей комнатушке. Ее должность у нас была одна, и поэтому ей выделили отдельный закуток, дабы непрерывный треск машинки
– Я пришел к тебе, - начал я, понурив голову, - чувствуя свою вину, и посему приношу свои искренние соболез...
– я запнулся, - извинения.
Ноль внимания.
– А умеешь ли ты фотографировать, Екатерина?
– вопросил я.
Плевать на нас хотели.
– Дело в том, что я настолько глубоко проникся чувством своей вины, что упросил шефа предоставить мне возможность самому выбрать фотографа, с которым я сегодня пойду на концерт Андрея Платонова. Я ведь подумал, что такая симпатичная современная девушка как ты несомненно умеет фотографировать.
Как только я произнес имя отца российского секса, треск мгновенно прекратился, и все внимание машинистки переключилось на меня.
– Я не умею, - смущенно призналась она.
– Но я научусь. Я сейчас допечатаю и сразу же пойду к Ваське Тихонову учиться. Ты меня правда возьмешь с собой?
– Ну, конечно, - великодушно произнес я.
– Обязательно.
– Да я и не сержусь на тебя совершенно, Алешенька, - с улыбкой произнесла Катя.
– Ну ни капельки. Я понимаю - ты шутишь, - с этими словами она встала из-за стола, подошла ко мне, и, обвив мою шею руками, поцеловала.
– Ну не стоит, ты же знаешь - я всегда веду себя как джентльмен, - я погладил ее по спине и чуть ниже.
– В восемь часов будь в редакции, я подъеду.
Строящаяся гостиница располагалась на берегу реки Сторожки единственной в нашем городе. К настоящему моменту офис начальника стройки размещался внутри самого здания, уже практически законченного.
Я припарковал свою "восьмерку" на огромной полупустой гостиничной стоянке и направился ко входу. Войдя в гостиницу, я показал дежурившим там милиционеру и здоровенному громиле в штатском свое журналистское удостоверение и получил от них подробные разъяснения о том, как добраться до интересующего меня кабинета.
Офис располагался на первом этаже, в одном из будущих служебных помещений отеля. Едва я раскрыл дверь, как навстречу мне, встав из-за стола, направилась секретарша - высокая блондинка с умопомрачительной грудью, вот-вот готовой разорвать голубенькую блузку.
– Вы - Соколов из газеты, - констатировала она, едва бросив на меня взгляд.
– Могли бы одеться получше и не опаздывать. Шеф этого очень не любит.
Я опешил. Мне было глубоко плевать на то, что не любит ее шеф, и что она сама думает о моей одежде. Лично я даже Папу Римского интервьюировал бы в джинсах, если бы считал, что мне в них удобно.