Верни, если успеешь
Шрифт:
– Ты рассказывал о проверке системы, – вспомнил Михаил. – И даже говорил, что у тебя была та самая привилегированная клиентка Никас. Это ей переправил Осадчий украденные деньги!
Он с укором посмотрел на друга. Моисеев в ответ нахмурился. У обоих не было сил вступать в новый спор, и каждый вздохнул с облегчением, когда вернулась Дина.
– Игорь, к вам кто-то пришел, – сообщила она. – Женщина. Я слышала ее голос из панели у входа, но не стала открывать. У меня такой вид. – Дина растянула мокрые пряди волос. – Сунула голову под кран,
– Совсем из головы вылетело! Уже утро, а она говорила, что приедет в понедельник, – вскочил Моисеев. – Мои сотрудники сидят по домам, некому встретить и проводить.
– У вас в коридоре такой бардак, – заметила Дина.
– Ремонт не закончен. Эта высотка только построена. Я первым въезжаю из-за пожара. Зато воспользовался случаем и арендовал лучшее место для рекламы на фасаде. Прямо под крышей! Там уже смонтирована моя вывеска.
С этими словами Моисеев покинул комнату.
– За работу! – поторопила Михаила девушка, отжимая волосы.
Давыдов позавидовал ее бодрости, набрал в стакан холодной воды из куллера и плеснул себе в лицо.
– Я готов.
Глава 58
Игорь Моисеев открыл электронный замок офисного блока. За дверью стояла с иголочки одетая женщина. Часть ее лица закрывали густые черные волосы, а во взгляде угадывался ум и железный характер.
– Ника Самос, – впервые представилась полным именем VIP-клиентка.
«Гречанка, – подумал Моисеев. – Теперь понятен ее псевдоним Никас».
Он украдкой рассматривал отважную женщину, которая рискнула огромной суммой. Она заключила множество краткосрочных контрактов на поставку больших пакетов акций по сниженной цене. Если сегодня рынок рухнет, она удвоит капитал, а если нет, то она потеряет всё. Как к ней относиться? Это смелый расчет или безумие?
– Вы обещали мне рабочее место, – напомнила Ника. Она стояла в профиль, вслушиваясь в тишину помещения.
– Я предоставлю вам свой кабинет. Там есть всё необходимое. Пройдемте.
– Вы один?
– Сотрудники пока работают удаленно. Мой бизнес это позволяет.
– Кажется, я слышала голоса.
– Это ко мне приятель зашел, с подругой.
Игорь Моисеев проводил Нику Самос в кабинет, подготовил ей рабочее место и включил по ее просьбе телевизор. Он мельком взглянул на текущие котировки. На открытии московской биржи курс акций немного просел.
– Удачи вам, – пожелал Моисеев и показал на телефонный коммутатор. – Если я понадоблюсь, вызывайте по внутреннему телефону. Достаточно нажать вот эту кнопку, и включится громкая связь.
Он вышел. Ника села за компьютер. На широком дисплее отражались котировки акций десятков компаний. Ее интересовали крупнейшие, так называемые «голубые фишки». За первый час торгов они потеряли в среднем около процента. Это обнадеживало. Однако ей требовался всеобщий обвал на девять-десять процентов.
Ника взяла телевизионный пульт. Она перескакивала с одного информационного канала на
Ника в сердцах отшвырнула пульт. Совсем не на такой скандал она рассчитывала. Ей требовался взрыв негодования граждан, а не заезженный вой отдельных газет и телеканалов. Она мечтала об уличных беспорядках и паническом бегстве инвесторов из страны. И породить это событие в сытом обществе мог только реальный взрыв с кровью и смертью. Она ждала его вчера весь день. Предполагала услышать в вечерних новостях. И даже сейчас, утром, сохранила надежду, что за ночь случилось что-нибудь чрезвычайное.
В московских новостях показали сюжет о взрыве газа в жилом доме. Погибла хозяйка квартиры, несколько раненых. Но разве такое ЧП требовалось ей!
Для успеха ее плана нужна трагедия общероссийского масштаба. И не природная катастрофа, не техногенная авария, не взрыв фугаса у полицейского участка где-нибудь на Северном Кавказе. Этим народ не проймешь. Годы лихолетья нарастили толстую кожу на душах российских граждан. И даже взрыв на транспорте вряд ли бы всколыхнул общество. А вот жестокий теракт во время митинга оппозиции в центре Москвы, способен был вызвать волну возмущения. Оголтелые демократы как псы набросились бы на власть. Им вторил бы хор радикальных изданий по всему миру. И даже если бы протест постепенно сошел на нет, ей достаточно было одного единственного дня смуты.
Она сделал правильный выбор. Сегодня должен был настать день ее триумфа. Ее многоходовой план обязан был завершиться стремительным обогащением.
Ника посмотрела котировки. Нефтегазовый сектор уже отыграл падение. За ним подтянулись металлургические и телекоммуникационные компании. Скоро настанет черед выйти в плюс и у банков. Это крах, она останется ни с чем!
А ведь она рисковала жизнью, осуществляя свой план. Чего стоит шантаж Расула Аргунского. Она случайно обнаружила тайного клиента в швейцарской клинике пластической хирургии, где консультировалась. И вычислила, кто скрывается под вымышленным именем.
Опасный шантаж удался. Она указала Расулу место и время. Он обязан был организовать теракт на митинге оппозиции. Что ему стоило послать одного смертника! Но он подвел ее. Допустим, на митинге у него не получилось, там было много полиции. Ну, так придумай что-нибудь другое!
Ника не смыкала глаз всю ночь, надеясь, услышать о равнозначном теракте. Но утро принесло новое разочарование и усилило душевную боль. С ростом боли росла озлобленность.
Вот уже несколько часов Ника сидела в кабинете Моисеева. Ее наэлектризованный взгляд следил то за экраном телевизора, то за динамикой биржевых торгов. По мере того, как росли котировки акций, увеличивалась ее злость.