Верни меня к жизни, волк
Шрифт:
— Нет, — убежденно шептал Кристав, губами осушая мои слезы. — Я всегда буду рядом, каждую минуту, и не позволю тебе совершить ошибок.
— Обещаешь? — отчаянно взмолилась я, желая поверить его словам.
— Клянусь! — Трепетный поцелуй обжег мои дрожащие губы, напоминая, каким нежным и осторожным может быть даже полукровка, оставаться человеком после такого жестокого противостояния, прекрасно контролировать себя без всяких браслетов. — Клянусь, Флоранс, мы сможем пройти через это вместе!
Глава 61. Превращение
Изумрудное
Из зеркала на меня смотрела очаровательная, знойная блондинка, в которой я с трудом узнавала себя: татуировка исчезла вместе с уродливыми шрамами, преображая лицо, волосы приобрели золотой блеск, подтянувшееся тело поражало изяществом и гибкостью.
Из отличий можно было назвать желтые глаза, меняющие цвет до оранжевого, когда я злилась. И неожиданная сексапильность, которая раньше во мне совершенно отсутствовала.
Я оказалась права: превращение в волчицу делало женщину особо привлекательной для противоположного пола. В этом была своя логика.
У самцов увеличивались все мужские качества, дремлющие в человеческом обличии: сила, храбрость, мужество. Но с хорошим приходило и плохое: безрассудство, властность и агрессия. Стремление занять место вожака, драться с любым, кто покажется соперником, и доказать свое превосходство, становилось непреодолимым.
Вот поэтому женщины легче переносили изменение. В самом деле, что опасного в том, чтобы просто быть чувственной и красивой? Пробуждать в мужчинах низменные желания и умело манипулировать ими?
Контролировать такие порывы гораздо проще, чем взрывной тестостерон.
Нестерпимый голод был одинаковым у обоих полов, но если вовремя его утолять, не становился проблемой. Я не ощущала в себе того безумия несдержанности, о котором говорили Халле и Крис. Возможно, потому что сразу оказалась в дружественной обстановке: стая Тэмиана выглядела сплоченной семьей, члены которой сосуществовали без типичных волчьих замашек.
Мне не нужно было сражаться с другими за право на жизнь, ожидать в любой момент нападения. Вместо этого все поддерживали и помогали.
Кристав тоже становился уравновешенней в спокойной обстановке. Я заметила это еще в те времена, когда мы стали встречаться: стоило взять за руку, напряжение его отпускало. Если мы были только вдвоем, и никто не собирался вломиться в дом, он выглядел умиротворенным и ни капельки не опасным, даже если снимал браслеты.
И теперь я лицезрела себя в зеркале. Глаза то и дело опускались к ногам, дыхание спирало от приятного движения мышц, ветерка, нежно ласкающего кожу. — Ну, как?.. — шепнул Кристав, положив голову на мое плечо и обняв сзади за талию, отчего мои чувства моментально обострились, переключившись на его нежные, теперь теплые прикосновения.
Я ахнула, когда пальцы, массируя талию, достигли линии, после которой мои ощущения раньше обрывались. Теперь они электрической волной бежали вниз до
— Завораживает, — признала я, кладя ладони поверх рук Криставиана и через зеркало глядя в его пылающие глаза.
— Ты невероятная, — выдохнул он, и вновь огненный импульс блаженства пронзил мои ноги. Я снисходительно улыбнулась, хотя не могла не признать, что мой новый образ чудодейственно прибавляет уверенности в себе. Это было то, что необходимо, чтобы я почувствовала себя нормальным человеком, даже если для этого пришлось перестать быть им… Мои ощущения изменились — я стала быстрее, выносливее и сильнее. Вкусы тоже, но к этому можно привыкнуть.
По большей же части я чувствовала себя прежней. Обновленной, счастливой, без пяти минут влюбленной в образ в зеркале, поразительно сексуальной и совсем не злобной. Больше всего завораживали, конечно, ноги: Линет сознательно нарядила меня в короткое платье и высокие каблуки, чтобы особенно подчеркнуть нижнюю часть тела. Но не стройность ног поглощала все мои мысли, а вернувшаяся чувствительность!
У доктора Шиммера оказались по-настоящему выдающиеся способности, он провел блестящую операцию на моем позвоночнике, совершив чудо.
Я проспала все веселье: Крис обратил меня прямо в реанимации, пока Линет стояла на стреме, предварительно активировав пожарную сигнализацию, чтобы отвлечь медперсонал.
Это было рискованно, но гораздо важнее было укусить меня вовремя, а не когда станет поздно, и восстановленные нервные окончания вновь огрубеют.
Похищать меня из больницы не имело смысла: свежим шрамам нужен был полный покой, шевелить и передвигать меня было крайне неблагоразумно.
Я очнулась уже волчицей, хотя тогда еще не знала об этом. Обнаружила след от зубов на ладони, когда он начал ужасно чесаться.
Улыбнулась драгоценной метке любимого — лучшему подарку, какой он только мог приподнести. Тревоги почти не испытывала, морально была готова.
Поначалу ничего не происходило, только зуд становился все сильней. И еще заживление — оно шло чересчур быстрыми темпами, доктор начал это замечать. Правда, списывал все на молодость, а не на мистику.
Мы убрались из клиники раньше, чем изменения стали заметны. Мать с отцом считали, что я прохожу реабилитацию, доктору Шиммеру пришлось сказать, что долечиваться я уеду в другое место. Мне оставалось лишь позванивать иногда родителям.
Крис и Линет привезли меня в загородный дом, который стая Тэмиана сняла незадолго до моего прилета. Здесь мне и предстояло полностью переродиться.
Это было не такое уж и страшное, но довольно нервирующее действо.
Зуд увеличивался и рос вместе с Луной, пока не поглотил мои мысли, требуя всего внимания целиком.
Хоть я и понимала, что происходит, не могла контролировать раздражения. Оно разливалось по всему телу и к полнолунию приобрело совершенно определенную форму: превратилось в голод.