Верни мне крылья, любимая
Шрифт:
— Очень плохо. Наклонись расскажу, как именно.
От злости распирало грудь, по обеим сторонам челюсти вздувались желваки.
Возможно, Лис и ожидал подвоха, но был слишком самонадеян, потому что подошел ближе и наклонился к Дьяру, как тот и просил. Наверное, не думал, что после комнаты боли соперник способен ему навредить.
Ошибся. Секунда — оба они покатились по лестнице, сцепившись в клубок ярости и умудряясь при этом месить друг друга кулаками.
* * *
Их драка привела смотрительницу борделя в ярость. Двое курто вышли из строя прямо перед
— Сейчас снова сделаем из тебя конфетку, — пообещала мерзкая на вид старуха, колдуя над поврежденной челюстью Дьяра. — Выпей это — и дырки как не бывало.
— И правда, как не бывало, — подтвердил Лис, стоя перед зеркалом и трогая языком новый отросший зуб.
Как же Дьяр ненавидел этого рыжего мерзавца, эту поганую лисицу, тянувшую свои загребущие лапы к чужому. Так и подмывало врезать ублюдку, познакомить его наглый веснушчатый нос со своим кулаком.
Хотя… Уже познакомил. И теперь они разбирались с последствиями.
— А тебе на работу не пора, милок? — прогнусавила Геральдина, косясь в сторону оборотня. Тот отошел от зеркала и теперь нервировал ведьму тем, что крутился возле ее корзинки с зельями.
— А это что такое? — спросил он, достав из плетеных недр пузырек с бесцветной жидкостью и повертев им в воздухе.
От такой бесцеремонности у ведьмы задергался глаз.
— Экий любопытный. Это против боли. Положи на место.
— А это? — вытащил Лис новый флакончик из черного непрозрачного стекла.
— Да что ж ты все лезешь-то туда? Сонное это. Не трогай.
Лис притворился глухим и снова порылся в корзинке ведьмы.
— Хм, как интересно, — извлек он на свет банку с…
Что это? Тушки мертвых насекомых?
В руках курто держал широкий продолговатый сосуд, доверху наполненный какими-то круглыми тварями. У них были крохотные лапки, черные, лоснящиеся бока и длинные острые носики, похожие на иглы. Существа в банке не шевелились. Все передохли? Впали в спячку?
Старуха Геральдина очень возбудилась, когда Лис нашел этих черных жуков, и злобно замахала руками.
— Верни, верни, где взял! Знаешь, сколько они стоят? Каждая крякла — пол серебряного грифона.
Лис опустил странную банку обратно в корзинку и прикрыл ее содержимое платком.
— А для чего они нужны? — спросил он.
Дьяр зашипел: новый зуб стремительно отрастал, но десна при этом распухла и болела адски.
— Кряклы-то? — Геральдина нанесла на пальцы немного заживляющей мази и примерилась к избитому лицу дракона. Поле для деятельности у нее было обширным: ссадины, синяки, царапины, треснувшая губа. — Одурманивают. Уколешь таким больного — он себя перестанет осознавать, будет, как в тумане, плавать. Операции всякие проводить можно — ничего не почувствует. А почувствует — не сможет сопротивляться.
Почесав подбородок, Лис задумчиво покосился на корзину, укрытую платком.
* * *
В «Гостиной встреч» играла музыка. Женщины сидели на диванчиках,
— Удачной ночи, — задорно подмигнул Дьяру Лис, прежде чем углубиться в зал. Он выглядел расслабленным, беззаботным и вел себя так, словно никакой драки на лестнице не было.
Покачивая бедрами, туго обтянутыми штанами из черной кожи, Лис медленно передвигался по гостиной и явно чувствовал себя в этом гнезде разврата как рыба в воде. Женщинам на диванах он посылал томные улыбки, мужчин-курто одаривал снисходительными взглядами, словно был хозяином заведения, а не таким же, как и все, бесправным рабом для удовольствий.
«Неужели, ему нравится то, что он делает? — задался вопросом Дьяр. — Неужели ему не противно от самого себя?»
Он вспомнил их недавний разговор, вспомнил, как в бешенстве ударил соперника по лицу и ошейник никак не отреагировал на приступ агрессии.
«Значит, чары на наших оковах не дают напасть только на охранников, клиенток и владелицу борделя, но позволяют курто бить друг друга».
Он хотел подумать под этим, но тут все до единой мысли вылетели из головы. На пороге, мокрая и растрепанная, возникла она. Его истинная.
Дьяр подавился воздухом. Захлебнулся эмоциями. Сердце пропустило удар, а потом принялось яростно таранить грудную клетку изнутри.
Пришла. Вернулась. Такая красивая.
Арабелла стояла в дверях и выглядела даже более растерянной, чем в свой первый визит в мужской бордель. Ее прическа потеряла форму, длинные волосы завивались у висков влажными кольцами. Попала под дождь? Почему-то в руках Арабелла держала чемодан. Уезжала куда-то рано утром и не успевала заскочить домой за вещами?
С бешено колотящимся сердцем Дьяр шагнул вперед, навстречу своей любимой. Они находились на разных концах зала: Арабелла — у парадного входа, Дьяр — в тени колонны, за которой прятался от клиенток. Так далеко, так близко.
Окружающий мир поплыл. Комната, диваны, ширмы из растений, чужие лица — все смазалось, потеряло очертания и краски. В фокусе осталась только она, его единственная. Девушка, чье имя музыкой звучало на губах, чей нежный взгляд выворачивал душу наизнанку. Красавица, при виде которой в груди начинало трепетать и жаркий огонь охватывал чресла.
В ушах шумело. Дьяр ощущал себя пьяным, ощущал себя связанным с Арабеллой незримой нитью, чудовищной силой притяжения. Он смотрел только на любимую, видел только ее. И не заметил, как рядом оказался соперник.
— Упс, — шепнул Лис, пройдя мимо и задев Дьяра плечом. В тот же миг что-то укололо дракона в бедро. Короткая вспышка боли, едва ощутимая. Дьяр не обратил на нее внимания. Он сделал еще один шаг в сторону Арабеллы и… покачнулся.
Все перед глазами затянулось туманной думкой, тело перестало подчиняться, Дьяра резко повело вбок. Теряя равновесие, он налетел на рояль и схватился за него, чтобы не упасть.