Шрифт:
Глава 01. Отражение в зеркале.
"Что же дальше?!!!!…"
Этот вопрос ослепил Антуана, сковал его сердце ледяными оковами, того гляди, перекроет и дыхание. Адский холод в душе, а на лбу крупные капли горячего пота, и в расширенных зрачках бездонный ужас. Как же душно!!! Горько… Больно…
Так молодой граф стоял у приоткрытого окна и был подобен скорбному памятнику на собственной могиле. Могила… Да, именно это слово вдруг прожгло сознание юноши: «О чём это я?!» Его взгляд прояснился, скользнул по пыльной каменной кладке дома напротив и уперся в булыжники пустынной мостовой. «Рунд. Тысячу раз проклятый город! Могила?.. Да, чёрт побери, этот паршивый
И мир, которому Антуан отказал в праве на существование, вдруг словно обиделся, надломился, зарябил, зашатался, да так сильно, что остаться на ногах получилось только чудом – плечо уперлось в оконную раму, а судорожный взмах руки не только помог удержать равновесие, но и опрокинул на пол цветочный горшок, уронил его аккурат на ногу. Эта новая боль, теперь в ноге, смогла-таки обратить мысли юноши к реальности. На полу гора земли и керамических осколков, почти полностью покрывшая зелень цветка. Грязь в комнате. Ещё вчера эта картина заставила бы Антуана-аккуратиста сразу же вызвать прислугу, но не сейчас. Нет, сейчас, при виде такого беспорядка, юноша почувствовал нечто-то похожее на удовлетворение. Чуть прояснившийся взгляд снова обратился к улице.
«Пыль… Да, это очень пыльная улица, грязная…» – и сразу представилось в какую чавкающую жижу превратится этот толстый слой пыли, если здесь случится пролиться дождю. «Пыль и грязь» – подвёл черту молодой граф, имея в виду прежде всего себя.
И вдруг словно молния пронзила этот кромешный мрак. Антуану потребовалось сделать над собой большое усилие, чтобы понять, что стало тому причиной. К гостинице подошёл… граф де Лаган.
«Отец!?!» – ужаснулся юноша и непроизвольно отпрянул вглубь комнаты.
«Как!?! Почему он здесь!?» – молодой граф не сразу заметил, что его охватил страшной силы озноб, а поднесённая к лицу рука так отчётливо задрожала, словно в самом деле вознамерилась поколотить своего обладателя. Осознав это её предательство, Антуан сильно рассердился. «Нет, это никуда не годится!!!» – и руки сошлись на груди в крепкий замок, а взгляд широко распахнутых глаз упёрся в стену напротив, – «Что со мной!?! Это… Это страх!?! Правда!?! Я… Я…» Оказывается, произнести эти слова невообразимо трудно даже мысленно, просто невозможно. А так ли необходимо облекать в слова то, что и без того понятно!? Но… в самом ли деле понятно!?
Всё так же зажатый в крепчайший замок Антуан медленно опустился в кресло. Он держал себя так крепко, словно это было единственным способом выжить. Выжить… Внутреннее Я юноши зацепилось за это слово и страшно удивилось. Да, пусть большая часть его естества сейчас была страшно перепугана, но ещё оставалась другая, меньшая, которая даже сейчас умудрилась сохранить себя в роли стороннего наблюдателя, и теперь она с несколько циничным любопытством естествоиспытателя следила за тем, что творится с его телом. «С ума сойти! Оказывается, я умею так сильно бояться! Бояться чего? Не я ли несколько минут назад рассуждал о смерти? Даже назвал Рунд могилой! Пустослов ты, Антуан! Грош тебе цена! Вот твоя истинная суть! Трус!» – молодой граф резко разжал руки и…
Но нет, не случилось никакого «и». Он ещё не был готов выглянуть из своей норки. Вдруг освобожденная грудь содрогнулась в судорожном вдохе и… руки снова сцепились в крепчайший замок. Сейчас можно выжить только так.
А тем временем внутренний наблюдатель продолжал развлекаться: «Вот это да, Антуан! С ума сойти! Сколько раз ты заглядывал в лицо смерти, но… Испытывал
И руки, скрещённые в замке, сжались ещё крепче.
«Три недели? Да, мы расстались какие-то три недели назад, а теперь я… я…» – нет, даже этот «наблюдатель» дрогнул и не решился озвучить причину… «Почему отец оказался здесь!?! Разве он не должен быть на пути в Испайру?!! Ведь они были так уверены в его отъезде! Как же это!?! Испайра…»
И перед внутренним взором молодого графа тут же возник образ Марианны, лучезарной испайронской красавицы, только вот взгляд её был нестерпимо горьким. В нём одновременно отражалось и удивление, и презрение, и страшной силы гнев, а ещё страх, или скорее ужас, мол на человека ли она вообще смотрит!? И этот её взгляд, словно раскалённая игла, вонзился в самое сердце юноши, отозвался в нем новой такой острой болью, что, оно, казалось, не выдержало, остановилось, а вместе с ним замер и весь мир. Антуан словно провалился в небытие, превратился в камень…, да, мрачное надгробие самому себе, всем своим мечтам, всему тому, что делает человека человеком. Осталась только страшная душевная боль, настолько нестерпимая, что сознание Антуана просто отказалось иметь с ней дело, отключилось, погрузило своего непутевого господина в омут тупого безвременья…
Из этого оцепенения его вывел резкий хлопок двери, раздавшийся где-то в коридоре, звук, подобный выстрелу. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это за комната, что предшествовало этому пробуждению. «Отец?!! Он здесь!?!» – от этой мысли сразу же стало трудно дышать, а всё тело охватил жар. «Он где-то здесь! Рядом?!! Стоп!!! Когда именно я увидел его!?» – взгляд юноши метнулся к безмолвной двери. Заперта. Он по-прежнему один в комнате. «А, может быть, это мне только показалось!?»
И желание найти ответ на этот вопрос вернуло Антуану силы двигаться. Он встал, подошёл к зеркалу, но в отражении встретил совершенно незнакомого человека: круги под глазами, взлохмаченные волосы, взгляд… да, затравленной собаки. "Я?! Оказывается, я не представлял себя с такой щетиной…" Какое-то время Антуан прислушивался к себе, к своему отношению к этому чужаку. Трудно сказать, что именно он хотел услышать, увидеть, найти. Кто знает, на что он надеялся, пустившись в эти поиски, но так вышло, что уже очень скоро этот, в зеркале, начал криво усмехаться, а потом и вовсе расхохотался, и случись кому-нибудь за дверью прислушаться, он наверняка решил бы, что в этой комнате кто-то рыдает на взрыв.
Где-то в коридоре снова раздался хлопок дверью, и снова это подействовало на Антуана отрезвляюще. Он умолк, тяжело вздохнул и… взялся за дело. Пока умывался, брился, переодевался, в голове гудела только одна мысль – на покойников надевают чистое! Это и стало тем единственным источником силы, что позволила ему привести себя в порядок, в последний раз…
Итак, он готов. Но согласно ли с этим зеркало? Да, теперь этот господин в отражении похож на дворянина, даже можно согласиться с тем, что ему двадцать лет от роду. Чёрная сорочка и темно-каштановые чуть вьющиеся волосы каким-то чудом скрыли зеленоватую бледность лица. Да, так много лучше. И Антуан развернулся к двери, словно всё это время граф, его отец, стоял по ту её сторону и ожидал приглашения войти. Но нет, дверь неподвижна, ни малейшего скрипа половиц в коридоре.