Верни моей душе крылья
Шрифт:
– А как выглядел этот господин?
Такой вопрос ввёл водовоза в ступор:
– То есть как? Ну… Он на коне, со шпагой, в шляпе, да хорошей красивой черной шляпе с белоснежным пером!
– Сколько ему лет?
Жак пожал плечами:
– Думаю, он старше вас, господин, и моложе меня.
– А какого цвета его волосы? Или он был в парике?
– Ну… Это… Белого? Точно, белого! – обрадовался и тут же растерялся водовоз, – Только я не знаю, парик ли это был… Ваше Сиятельство, он сейчас в вашем замке, вы сразу поймете о ком я говорю, когда увидите его…
– Да, пожалуй, ты прав,
И Антуан решительно протянул деньги водовозу, решил вернуть их, но тот сделал шаг назад и отрицательно замотал головой.
– Ты что-то не договариваешь, Жак, верно?! Словно… Да, ты словно опасаешься чего-то, и это не придирки жены. Говори уж, раз начал. Что случилось? – потребовал молодой граф.
Жак поежился, словно его знобило, вздохнул полной грудью и, наконец, решился:
– Он, этот господин, учинил мне настоящий допрос. Много вопросов, и все про вас и вашу семью. Я вот теперь думаю, зачем это было, если он вам друг?.. Странно это!
Антуан нахмурился:
– А точнее, о чем он спрашивал?
– Ну… Эээ… Как часто вы бываете в замке, вы и ваши родители? Какие и когда отмечаете праздники? Есть ли у вас родственники… Да, он спросил, сколько у вас братьев! Я сейчас думаю, друг должен был бы знать, что у вас нет братьев! Он…
– Что, Жак? Говори прямо!
– Он так спрашивал… словно ожидал… что я стану вас грязью поливать! Даже был как-то разочарован, что ли… Я вот что думаю – не друг он вам! И не нужны мне эти его деньги! Возьмите все!!!
И Антуан не успел опомниться, как в его ладони оказалась вся полученная бедняком пригоршня монет, а сам водовоз уже отошёл к своей телеге и так и замер там, потупив взор. Казалось, ещё миг, и он упадёт на колени. Да, теперь Антуан понял Жака, распознал такие знакомые муки совести и сжалился:
– Не кари себя, дружище. Я уверен, ты не сказал ему ничего порочащего меня и мою семью. Служи нам верно, как делал это всегда, большего мы от тебя не ожидаем.
Преисполненный огромной благодарности Жак всё-таки рухнул на колени.
– Встань! – тут же приказал ему Антуан, – Делай что должен. Я сам разберусь с этим… другом.
Оставшееся до замка расстояние Антуан покрыл за несколько минут. Крайне обеспокоенный вестью о визите такой странной личности, он решил незамедлительно всё прояснить.
Полдень! Скоро время обеда…
– Жерар, – сходу обратился Антуан к управляющему, – У нас гости?
Жерар, коренастый рыжеволосый человек лет тридцати от роду, был откровенно доволен, его прямо-таки распирало от гордости, что именно он обрадует господина:
– Да, Ваше Сиятельство, приехал ваш давний друг, господин де Ригори! Сейчас он с вашей матушкой в оранжерее.
Но… нет, молодой господин отнюдь не обрадовался известию о появлении "давнего друга", и улыбка на лице управляющего быстро уступила место выражению большой растерянности. Сам же Антуан даже не заметил, как сильно нахмурился и, словно в миг позабыв о Жераре, направился в оранжерею едва ли не бегом.
Де Ригори. Антуан не знал человека с таким именем, и уже был готов предположить,
Травяные циновки, которыми был устлан пол оранжереи, поглотили звук его шагов и подарили ему возможность приблизиться к беседующим незамеченным. Те расположились на скамье, в тени гигантского раскидистого папоротника, и Антуан не устоял перед искушением прислушаться к их разговору.
– …верно, это мой любимый замок. А эта оранжерея – моя гордость и подарок сыну, – говорила графиня, и по её голосу Антуан понял, что она улыбается, – Мой сын умеет замечать и ценить красоту.
– Так говорят о поэтах, или художниках, – раздался приятный молодой мужской голос, – Я слышал, как замечательно он поёт. А теперь не удивлюсь, если вы скажете, что он ещё и отлично рисует, или пишет стихи… Признавайтесь, какие же ещё таланты он скрывает?
И графиня рассмеялась в голос:
– Скрывает? Да, верно, вы и правда неплохо его знаете. Он почему-то предпочитает скрывать лучшие из своих талантов.
Антуан очень смутился от таких её слов и решил выйти из своего укрытия.
– А вот и он! – искренне обрадовалась графиня, вставая навстречу сыну и протягивая ему руку.
Антуан нежно пожал эту драгоценную руку и тут же обратил взор к гостю. Перед ним стоял молодой дворянин очень приятной наружности. Действительно блондин, с умными серыми глазами, безукоризненно правильными тонкими чертами лица, в которых что-то наводило на мысль, что в близких родственниках этого господина есть брианцы. Де Ригори приветливо улыбался и протягивал Антуану руку. А Антуан искренне не узнавал его! Хотя нет, пожалуй, что-то знакомое в этом лице всё-таки нашлось. Но это нечто, стучащееся в память Антуана, не соединялось с этим именем. И ещё так свежо впечатление от разговора с водовозом…
Антуан всё-таки пожал потянутую ему руку. Почему нет, если его матушка приняла этого человека и нашла его общество приятным. Но дольше это продолжаться не могло:
– Позвольте узнать, кого я имею честь приветствовать?
– Как?! – не поверила своим ушам графиня, – Сын мой, господин де Ригори представился вашим старинным другом.
– Уверен, имя де Ригори я слышу впервые, – тут же возразил Антуан, которому с каждым мгновением становилось всё неуютнее и неуютнее. Он точно знает этого человека, но откуда?! Прежде память его не подводила!! Никогда!!
Де Ригори по-доброму, может быть, снисходительно, рассмеялся, но никакого смущения от такой ситуации не выказал:
– Я не удивлен вашей забывчивостью. Видимо, теперь я должен извиниться за то, что представился вашим другом, сударь. Впрочем, такая ли уж это большая провинность, если вы так щедро называет друзьями тех, кто вам симпатизирует?
Говоря это, де Ригори явно намекал на водовоза, которого Антуан нередко называл другом, как и многих других жителей этого края. Молодой граф нахмурился. В отличие от него графиня не поняла этот намёк, а реакция сына очень её насторожила, потому она решила сразу же прояснить возможное недоразумение: