Вернись после смерти
Шрифт:
«Гоу Шань».
ШИФРОРАДИОГРАММА
«[В] Квантунской новый главком – генерал-лейтенант Умэдзу Ёсидзиро. Обновленный состав [стратегической] группировки: 1 фронт (3 и 5 армии); 3 фронт (30 и 44 армии); 17 фронт (34 и 59 армии); 4 отдельная армия; 2 и 5 воздушные армии; Суйюаньская армейская группа; Сунгарийская флотилия. Соединения: 37 пехотных и 8 кавалерийских дивизий, 22 отдельных пехотных полка, 3 танковых полка, 4 кавалерийские бригады, бактериологический «Отряд-731» спецназначения (командир – генерал-майор Китано Масадзо). Количество личного состава соединений: Квантунская – 700000, Маньчжоу-Го – 170000, В/Монголия – 150000 (командующий – Дэ Ван) 34 .
34
Дэ Ван – (Демчи'к Донро'в) – князь Западного сунита Силингольского сейма. Один из создателей автономного государства Внутренняя Монголия, ярый пособник японских милитаристов. Возглавлял конно-пехотную группировку войск.
«Гоу Шань».
ШИФРОРАДИОГРАММА
«Срочная концентрация войск [на] Приханкайском, Ханьчуньском, Отпорском направлениях. Генерал-майор Гэндзоо Янагита организовал [для] белоэмигрантов офицерские курсы [в] Мукденском, Синьцзянском, Хинганском училищах. Специальности: связисты, разведчики, сапёры. [На] реке Нэньцзян создан учебный полигон, [где] подразделение «Асано-Бутай» 35 , [под] руководством генерала Бакшеева 36 отрабатывает действия [по] форсированию реки, захвату плацдарма [и] удержанию [до] подхода основных сил».
35
В 1938 г. по инициативе полковника японской разведки Макото Асано на станции Сунгари-2 был организован русский отряд «Асано-Бутай», который впоследствии стал основой всех антисоветских военных формирований. В начале 40-х на его базе создан Захинганский казачий корпус. Его состав: монголо-бурятская кавбригада, три бригады забайкальских казаков, два Харбинских военных училища, пять погранично-полицейских батальонов, одиннадцать охранных отрядов на концессиях недропользования, Тяньцзинская волонтерская дивизия, четыре артполка и отдельная (особая) сотня. Данное формирование впоследствии было развернуто в «Российские воинские отряды» армии Маньчжоу-Го, после всеобщей мобилизации военнослужащих призывных возрастов насчитывало более 60 тысяч человек.
36
Генерал-лейтенант Бакшеев А. П. – заместитель выборного походного атамана Забайкальского Казачьего Войска, генерал-лейтенанта Семенова Г. М.. Одновременно был Председателем воинского казачьего правительства. Расстрелян в 1946 г. по приговору Советского Суда.
«Гоу Шань»
ШИФРОРАДИОГРАММА.
«[В] течение июня [из] Нагасаки – [в] Далянь [пришло] 29 [судов] [с] артиллерией, танками, личным составом. [Из] Оппама – [в] Хайлар срочно переброшено 14-е авиакрыло (63 истребителя «Накадзима», Ки-27). Командир – полковник Иитиро Токугава, близкий родственник Императора Японии, [по] материнской линии, 31[год] высокообразован, талантлив, стремительно продвигается [по] службе. Воевал [в] Монголии, Китае, Полинезии, 28 воздушных [побед], [с] получением генеральского [звания] предполагаемый командующий ВВС Квантунской».
«Гоу Шань».
ШИФРОРАДИОГРАММА.
«[По] инициативе «Токуму Кикан» [в] Харбинском разведотделе РОВС 37 обсуждались кандидатуры [для] заброски [в] Забайкалье, командовать группировкой «Свобода», состоящей [из] лесного партизанского отряда [в] 30 [человек] [и] городского подполья [в] 50. Рекомендованы: ротмистр Мороз Ф. В., штабс-капитан Дацкевич Н. Н., поручик Новицкий Е. Н., хорунжий Курков П. И., бывшие войсковые разведчики. [Из] частного разговора п-ка Таки 38 [и]
37
РОВС – Русский Общевоинский Союз – белоэмигрантская организация с центральным штабом в Париже, на улице Колизе, имеющая филиалы в тех странах, где проживали российские эмигранты. Перед войной РОВС насчитывал около 70 тысяч человек.
38
Полковник Та'ки – один из руководителей японской военной миссии (ЯВМ) в Маньчжурии.
«Гоу Шань».
Полковник Шадрин несколько раз перечитал радиограммы, развернутые и логически обработанные шифровальщиками, сложил бланки в папку, медленно и сосредоточенно, как будто бы делал что-то чрезмерно ответственное, завязал тесемки.
– Гоу Шань… – глухо произнес он. – На русский как переводится?
– Высокая гора, – ответил Севастьянов и поинтересовался выжидательно. – Ну, что скажешь обо всем этом?
– Что тут скажешь? Все донесения лишний раз подтверждают, что японцы продолжают усиливать стратегическую Квантунскую группировку, а значит, планов о нападении отнюдь не оставили, даже наша оплеуха немцам под Москвой не отрезвила. Их агентурная «деза» относительно того, что основную массу войск они перебрасывают из Маньчжурии на Тихоокеанский театр военных действий – полная чушь! Полк выводят – дивизию вводят. Даже «наших» беляков под ружьё сгоняют, Янагита ими командует, а уж он-то… – Шадрин не договорил, сделал паузу и подытожил угрюмо и как-то обреченно. – Отсюда вывод: расслабляться нельзя, не сегодня-завтра, грянет!
– Ну, это навряд ли… – возразил Севастьянов. – Токийская резидентура гаранирует, что в обозримом будущем японцы не нападут. Это позволило отправить на западные фронты десятки дальневосточных и сибирских дивизий. Жаль, что нельзя послать еще больше.
– Гарантия нашей агентуры, это конечно хорошо, но армию, соответствующую Квантунской, держать на китайской границе все же придется – а вдруг, возьмут да накинутся! – возмущенно проговорил Шадрин. – Черт бы побрал этих самураев, сами же после Халхин-Гола были инициаторами подписания Договора о ненападении.
– Сними розовые очки, Александр Николаевич… – снисходительно и одновременно зло усмехнулся Севастьянов. – У нас и с Германией был подписан Пакт Молотова – Риббентропа, а что из этого вышло…
Офицеры немного помолчали. Потом Шадрин со сложным выражением недоумения и стыда на лице, сказал:
– А вот о том, что на вопрос о неуловимой банде в Чите мне откроет глаза закордонный разведчик, да уж тем более ваш, дальневосточный агент, я и думать не мог… Значит, диверсионно-террористическая группа «Свобода»! Та-а-ак… Но каким образом она могла выйти на белоэмиграцию, товарищ комиссар?
– Единственным! С большой долей вероятности можно утверждать, что они установили непосредственный контакт с японско-маньчжурским консульством в Чите. Косвенно подтверждает это и наш резидент в Китае, – Севастьянов кивнул на бланки шифровок. – Во всяком случае, связь Харбин – Чита велась по дипломатическому радиоканалу. Задание для проверки японцы дали «Свободе» именно таким образом.
– Выходит, шахта «Октябрьская» и убийство секретаря райкома Бородина, это…
– Это был их экзамен на диверсионно-террористическую зрелость.
–Но как они могли организовать контакт с японцами из маньчжурского консульства? Ведь, кажется, глаз не спускаем, и на тебе!
– Хороший вопрос! Только ты не задавать должен, а отвечать на него, – с сердитой досадливостью изрек Севастьянов. – Прошляпили твои работнички, и втык, я думаю, получишь серьезный! Но об этом потом… А пока ясно одно: антисоветская группировка «Свобода» – существует, действует, и от этого факта не отмахнёшься!
– Как все же был дальновиден Степанов, – невольно вырвалось у полковника.
– О ком это ты?
– Есть у меня один офицер, редкого аналитического ума человек, – с особой теплотой в голосе пояснил Шадрин. – Ну, что ж, теперь дело принимает совершенно иной оборот, следовательно, мы ликвидируем банду значительно быстрее. Будем исправляться, раз виноваты…
Севастьянов смерил его долгим изучающим взглядом, весомо и подчеркнуто официально, произнес:
– А вот чтобы этого не произошло, вы и вызваны сюда так экстренно, товарищ полковник!
– Я не ослышался, товарищ комиссар? – искренне удивился тот.