Верное сердце
Шрифт:
— Таких вещей не существует, юноша. Какие-то изменения после опытов у тебя были, дитя?
Нарнетт обхватила лицо ладонями, словно желала забыть пройденные испытания. Словно стыдилась чего-то.
— Я не чужак, — проговорил ведун серьёзно. — Быть может, по не по доброй воле, ибо я не до конца понимаю ваши принципы, но всё же я могу помочь. Если хочешь, пусть твой спутник покинет нас.
— Нет, он это всё знает… В общем, всё началось с изменения менструального цикла… Ты знаешь, что это?
— Рассказывали девицы-знахарки.
— Обычно он длился в течение недели.
Барон приподнял прядь волос, явив отшельнику огромный шрам от уха до середины лба.
— Канделябр. Источник света.
— Железка? — уточнил Абалтун, прислонив палец к шраму гостя. — Попала почти туда, откуда человек отправляется к праотцам. Крепкий юноша.
— Благодарю за комплимент, — процедил тот.
— В основном меняется поведение, — продолжала дворянка. — Я стала более рассеянной в быту, но на охоте первее егеря могу увидеть или услышать дичь. Недавно моя советница заметила, что у меня стал меняться почерк. Но о главном я поведала тебе ранее и напомню сейчас: моё сознание иногда пропадает. Словно я впадаю в сон. И окружающие говорят, что в этот момент я дышу, моргаю, двигаюсь. Но не реагирую на касания или звуки.
Ведун пододвинулся на грубом табурете чуть ближе. Бесцеремонно двумя руками, умудрившись не поцарапать грязным когтями, раскрыл веки.
— Удивительно, — пробормотал он. — У знахарок и деревенских ведьм либо карие, либо серые, либо янтарные глаза. Но у тебя, благородной госпожи, самые что ни на есть ведьминские изумруды. Ранее не замечал, всё же с возрастом зрение, как и у простых смертных, ухудшается даже у нас.
— Я понимаю, что тебе чужда наша культура, — вступился молодой дворянин. — Но всё же нельзя вот так прикасаться к…
Перед его лицом появилась магическая игла. Вблизи оказалось, что она состояла из древесной щепы, а не какого-либо металла. Нарнетт ещё сильнее раскрыла глаза и взвигнула:
— Молчи! Молчи!
Абалтун отстранился, встал, обошёл один из небольших котлов. Оглядел полки, нашёл что-то, отсчитал несколько ингридиентов, похожих на ледяные алмазы, и бросил в чан. Забулькало. Мэльдан и Нарнетт продолжали молчаливо наблюдать за танцующей перед их глазами иглой. Отшельника осенило. Он порылся в самодельном — достаточно трухлявом, проеденном жучками, как и многое в хижине — сундучке, достал две колбы, откупорил и вылил содержимое в чан. Взмах рукой, игла исчезла также внезапно, как и появилась.
— Подойди, дитя. Не волнуйся.
Она увидела своё отражение в котле. Эссенция колосилась волнами, будто внутри началась какая-то реакция. А потому достаточно
— Ты видишь её, Абалтун?! — едва не взревела герцогиня.
Отшельник и барон посмотрели на её отражение, переглянулись.
— Нет. Её видит только твоё сознание. Я всего лишь попытался установить с помощью таинства твой контакт с ней. Боюсь, Нарнетт, такое чаровство мне незнакомо. Я не могу помочь тебе уничтожить твою вторую личность. Но я могу помочь тебе подчинить её, чтобы она не начала крушить всё вокруг, ибо она дика, незнакома с вашим миром. И одинока. Я уверен в этом.
Гости переглянулись. Нарнетт увидела тоску на лице спутника.
— После каждой серьёзной вспышки агрессии или каждого пропадания из нашей реальности, если это понесёт какие-то последствия, приезжай ко мне. Я поговорю с ушедшими, возможно, они подскажут, что можно сделать. Надеюсь, к следующему твоему визиту удастся установить с ней контакт.
— Ты не можешь переселиться к нам? — спросил барон. — Тебе гарантируют безопасность и…
— Связь с этим лесом нерушима. Вне него я потеряю свои силы.
Нарнетт увидела, что на поверхности мутноватой жёлто-оранжевой жижи осталось только её собственное лицо, вернулась на табурет и облокотилась спиной о рабочий стол отшельника. Хотелось плакать от осознания собственной беспомощности.
— Эту дрянь не могут побороть ни лучшие умы королевства, ни могущественный ведун-отшельник, чьи способности выходят за пределы нашего сознания, — сквозь боль и гнев проговорила она. — Что это может быть, Абалтун? Ты говорил что-то о существе, которое…
— Скорее не существе, а сущности, древней и могущественной, как мне нашептали предки и великие духи. Они всегда говорят загадками, не дают точного ответа. Не знаю, что это, — ведун закинул в котёл какие-то травы, начал помешивать. — Но это что-то словно хочет вырвать людей из-под пяты Колизея богов. Желание его — отречь вас от божьих принципов, пробудить и поощрить в вас животную сущность. Пока это мои домыслы. Важно то, что с твоими сверхспособностями и трансформацией это не связано. Как и с твоей второй сущностью. Где живёт этот Валдис?
— На юге королевства, — отвечала девушка. — Он попал в королевскую опалу, поддержал мятежников-северян.
— Ах, люди, ни одного столетия без свары прожить не можете, — серьёзно сказал Абалтун, потушив пламя под чаном для прорицания. — Полагаю, поймать его и доставить ко мне у тебя нет возможности?
— Скорее нужно благодарить Пантеон богов, что он далеко от меня. От него веело могильным холодом и взглядом человека, который больше не человек. Но в любом случае найти его почти невозможно. Боюсь, привести его сюда можно только тогда, когда закончится гражданская война. А она только начинает набирать обороты.