Верность и Ложь
Шрифт:
Рядом топтался Корин, смотрел и кусал губы. Элайна заметила его раньше, чем села на палубу, но решила подождать, пока квартирмейстер сделает свой ход.
Узел на верёвке достаточно ослабился, и Элайна начала развязывать – за минуту она уже полностью его развязала, и на верёвке в том месте остался лишь жёсткий, покрытый соляной коркой загиб. К несчастью, загиб придётся выровнять, прежде чем верёвку снова можно будет использовать, но это следующая задача, когда уже все узлы будут развязаны. А ещё теперь открылась часть верёвки, на которой наросла плесень –
– Элайна… – сказал Корин спустя, казалось, вечность.
Её отец не одобрял фамильярностей с командой, но что бы он там ни думал, своим кораблём Элайна командовала, как хотела, и предпочитала добиваться доверия через дружбу. Большая часть команды называла её "капитан", но Корин знал её с рождения – на самом деле младенцами они ели из одной груди, после того, как у матери Элайны кончилось молоко. Элайна могла поспорить, что это несчастное последствие рождения предыдущих восьмерых детей.
– Твой вопрос, или команды? – перебила его Элайна.
Квартирмейстер немного поёрзал, а потом пошёл к кормовому релингу и уставился на море.
– Мой. Команда поплывёт с тобой до порта Сарт, если поведёшь. Наверное.
– Потому что они знают, что я такого никогда не сделаю, – возразила Элайна, отрезая сгнивший кусок верёвки. Она слышала, как Корин сплюнул за борт.
– Смысл в том, что они тебе доверяют, и может даже больше, чем надо.
– Разве я их когда-нибудь подводила? Разве не заслужила доверия?
– Заслужила, конечно. Сама знаешь. Но у меня, как у квартирмейстера, есть обязанности, перед ними, перед тобой и перед кораблём. Ты в курсе?
– Ладно, Корин. Выкладывай.
Он молчал, молчал слишком долго. Элайна подняла глаза и увидела, как её друг смотрит на синеву океана с отсутствующим выражением на лице, которое стало уже не столько умиротворённым, сколько безмятежным. Элайна мгновенно вскочила, снова отбросив старую верёвку. Она схватила Корина и сильно встряхнула, пока его глаза снова не сфокусировались.
– Ты что, употребляешь на борту моего корабля? – Прошипела Элайна, притянув его к себе поближе. Так близко, что чуяла запах его дыхания.
– Хм… – Корин посмотрел вниз, и Элайна поняла, что всё ещё держит нож – только теперь он прижат к шее квартирмейстера.
С проклятием, в котором ярости было больше, чем слов, Элайна воткнула нож в кормовой релинг и отступила от Корина. Её душил изнутри гнев, заслонявший все рациональные мысли, но она взяла себя в руки и не дала ему вырваться. Характер у неё был ужасным, как и у всей её семейки. Хуже был только у отца – хотя с отцовским характер Элайны не шёл ни в какое сравнение.
Однажды Элайна видела, как отец голыми руками забил человека до смерти, и не останавливался, пока от головы того не осталось лишь кровавое месиво и кости. И даже тогда он приказал привязать труп, чтобы можно было и дальше его бить. Одно только это воспоминание помогло Элайне успокоить свою внутреннюю ярость.
– Мне плевать, чё ты делаешь в своё личное время, но я говорила
– Я и не… – запротестовал Корин. – Обычно. То есть, мне просто… нужно было что-то, чтобы снять напряжение перед разговором с тобой.
– Снять напряжение?
– Это помогает расслабиться.
– Ты не просто расслабился. – Элайна ещё раз его встряхнула, а потом снова села и занялась верёвкой. – Ты чуть не заснул нахер.
– Я не спал. Я просто… – Корин помедлил, теребя локон блеклых каштановых волос. – Задумался.
– Ты на абордаж не идёшь.
– Элайна, это не…
– Нет, – твёрдо сказала она. – Ты только что чуть не заснул нахер во время разговора. Что будет, если то же случится во время боя? И близко возле драки не показывайся, пока эта хрень из тебя не выйдет.
Корин застонал, но больше не спорил. Спустя несколько секунд Элайна подняла глаза и увидела, что её друг снова кусает губы. Судя по его виду, он явно хотел что-то сказать.
– Вопрос, – напомнила Элайна.
– Элайна, ты ведёшь нас на юго-запад. В сторону Акантии.
– Мне это отлично известно.
– А что если это акантийский корабль?
– Надеюсь, так оно и есть.
– И что если он под защитой? Даже твой папа не пойдёт против Гильдии.
Именно поэтому Элайна приказала команде плыть в сторону Акантии. Ей нужно было вернуть расположение отца, чтобы доказать, что у неё яйца не меньше, чем у него. Этого Корину слышать было не надо. Он, как и остальная команда, был пиратом, и они говорили на языке наживы.
– Акантийских торговцев, пожалуй, можно легко назвать самыми богатыми в мире, верно? – Сказала Элайна, пытаясь развязать узел грубой силой. Солёная верёвка не поддавалась.
– Верно.
– Потому что эти сволочи из Труриджа не просто торгуют обычными товарами. У них есть доступ к экзотическому дерьму, какого больше нигде не достать. Не знаю, как у них это получается, но они продают и перевозят вещи, сделанные друррами. Стеклянные клинки, которые сияют светом свечи, никогда не тупятся и не ломаются. Кожаные доспехи прочнее стали. Ткань, которая меняет цвет в зависимости от того, кто на неё смотрит. Такое дерьмо стоит дороже своего веса в золоте, и только они его продают. Наверное, они торгуют с Друррами, или что-то вроде того. Вот почему они так чертовски богаты, и вот почему они могут себе позволить платить Гильдии за защиту.
– Но Гильдия…
– Похуй на Гильдию, – бросила Элайна. – Если это торговый корабль, и если он из Акантии, и если он под защитой Гильдии – кто скажет Гильдии, что это мы их ограбили, если все глотки будут перерезаны? Убьём всех на борту, без исключений, и чудное добро, которое заберём у них, сделает нас богачами. И даже на моего папашу это произведёт впечатление.
– Ну, не знаю, Элайна…
– Зато я знаю, – отрезала она. – И так уж, блядь, вышло, что я капитан. Мы захватим этот корабль, а ты не приближаешься к бою. Сгинь под палубу, и чтоб глаза мои тебя не видели, пока эта дрянь из тебя не выйдет.