Верность Отчизне. Ищущий боя
Шрифт:
Минуты две спустя построились остальные отделения.
На следующий день нас выстроил командир роты и зачитал приказ начальника училища:
— «Четвертое отделение построилось быстрее всех в училище. За быстрый сбор объявляю личному составу благодарность».
Такой, казалось бы, незначительный случай убедил нас в том, как велика роль дисциплины, собранности и спаянности. Мы поняли, что быстроту действий, внимание, расторопность, четкость, необходимые в воздухе, нам нужно развивать в себе и на земле.
Кроме благодарности, я получил денежную награду —
Мы много занимаемся, изучаем теорию авиации, сложную авиационную технику. Подробно знакомимся с материальной частью истребителя «И-16» конструкции Н. Н. Поликарпова. Этот самолет в те годы состоял на вооружении наших Военно-Воздушных Сил и обладал хорошими боевыми качествами. Нам он внушал особенное уважение еще потому, что в воздухе его испытывал Валерий Чкалов.
Занимаемся и штурманской подготовкой: ведь летчик-истребитель один в кабине самолета и знать штурманское дело ему необходимо.
В аэроклубе мы лишь в общих чертах знакомились с типами самолетов и, как я уже говорил, очень мало знали о военной авиации. Здесь же, в училище, мы готовились овладеть боевым самолетом.
Так же, как в аэроклубе, не закончив еще теоретической подготовки, начали знакомиться со своими будущими инструкторами. К нашему отделению прикреплен лейтенант Константин Тачкин. Как водится, мы получили о нем некоторые сведения от ребят, летавших с ним в прошлом году. Они его хвалили. Говорили, что лейтенант — отличный инструктор, умелый методист: «Летать он вас научит».
Каждый день мы ждали встречи с ним. И вот по распорядку дня — первый методический час с инструкторами. Курсанты собрались по отделениям в казарме.
Вошел высокий, стройный летчик со шпалой на петлице. Это командир нашего отряда капитан Осипов. За ним — группа военных: командиры звеньев и инструкторы.
— Смирно! — подал команду командир взвода и доложил капитану, что второй отряд в сборе.
— За вашими теоретическими занятиями я следил, — сказал нам капитан Осипов. — Рад вашим успехам. Скоро вы приступите к наземной подготовке, а там и полеты не за горами. А для начала поближе познакомимся.
К нашей летной группе не спеша направился молодой коренастый лейтенант. Мы стояли навытяжку. Я доложил:
— Четвертая летная группа собралась на методический час!
Лейтенант разрешил нам сесть, начал просто, по-дружески с нами разговаривать. Каждого расспрашивал о том, как давались полеты в аэроклубе. Всем нам инструктор понравился своей простотой, но мы почувствовали, что он требователен, как Кальков, и спуску нам не даст. Заканчивая первую беседу с нами, он сказал:
— Предупреждаю: дело будете иметь со сложной авиационной техникой.
С того дня мы все чаще стали встречаться с инструктором. Он интересовался нашей жизнью и учебой, требовал серьезного изучения курса летной подготовки. И я, как все курсанты, с нетерпением ждал начала занятий на аэродроме.
Командование и инструкторы воспитывали в нас чувство воинской чести, долга перед Отчизной,
По вечерам мы часто собирались в светлой уютной Ленинской комнате, слушали радиосообщения о новостях со всех концов нашей страны, выполнявшей третий пятилетний план. Политрук знакомил нас с боевыми действиями советской авиации на Карельском перешейке, рассказывал о героическом прошлом Красной Армии. Празднично было у нас в училище, когда мы собрались на митинг, посвященный мирному договору между СССР и Финляндией.
На политзанятиях мы изучали карту военных действий в Европе: уже несколько месяцев на западе шла Вторая мировая война, развязанная германским фашизмом. Международное положение становилось все напряженнее.
СТРОГИЙ САМОЛЕТ
Снег уже стаял, и на аэродроме подсохло. Теоретические занятия у нас закончены, все испытания сданы.
Впервые выходим на летную практику. Настроение у нас веселое, приподнятое, хоть и немного волнуемся. Солнце освещает наши учебно-тренировочные самолеты, стоящие на линейке. Когда я на посту охранял материальную часть, они были зачехлены, сейчас же предстали во всей своей красе.
«УТ-2» не был похож на «У-2»: это моноплан с нижним расположением крыла; развивал он скорость свыше 200 километров в час.
Тачкин предупредил:
— На «УТ-2» от вас потребуется большая точность действий. Он реагирует на каждое самое незначительное действие. Стоит чуть-чуть нажать на педаль, и самолет уже отклоняется от заданного курса… Осторожно берешь ручку на себя, а самолет уже задирает нос. Особенно точны должны быть движения на посадке.
За несколько дней мы прошли наземную подготовку, как в аэроклубе, научились готовить самолет, садиться в него и приступили к ознакомительным полетам в зону с инструктором.
В первом полете я был поражен тем, как вдруг изменился наш инструктор. Несколько медлительный на земле, в воздухе он преобразился: движения стали быстрыми, уверенными, точными. Самолет послушно выполнял его волю.
Нам сначала все представлялось, что «УТ-2» трудно освоить и очень долго придется тренироваться. Мы давно не летали. К тому же на «УТ-2» сперва чувствовали себя как-то непривычно: сидишь, как на тарелочке. Кабина сверху открыта — над тобой небо, не то что на «У-2»: там над головой плоскость, по расчалкам определяешь крен самолета. На «УТ-2» определить положение сложнее. Мы были несколько обескуражены.
— Долго же нам придется самолет осваивать…
Но вот как-то Тачкин сказал:
— Надо еще немного отработать чистоту полета, и скоро полетите самостоятельно.
А нам все не верилось. Ведь когда сидишь в машине вместе с инструктором, кажется, что он все время сам управляет. В действительности же Тачкин все больше и больше доверял управление нам.
В памятный мне день 17 мая я утром выполнил контрольный полет с командиром звена — старшим лейтенантом Зориным. Когда мы приземлились, он сказал: