Верность Отчизне. Ищущий боя
Шрифт:
ПОЛУЧАЮ ВЫСОКУЮ НАГРАДУ
Полку надо было во что бы то ни стало перебазироваться ближе к наземным войскам — на аэродром в район Шполы. Но это оказалось невозможным: утром, когда немного подмораживало, мы делали попытку взлететь, но ничего не получалось.
Однажды в небе над аэродромом появился «Лавочкин». Вот он заходит на посадку, выпускает шасси. Летчики волнуются. Слышатся возгласы:
— Смотри, сейчас скапотирует!
— Увидите, сядет!
Посадка произведена мастерски. Из кабины
— К боевым действиям полк готов! Но взлететь не может.
— Да, торможение сильное. Меня тоже на нос тянуло, — подтвердил генерал.
Они о чем-то недолго говорили, а потом вместе зашагали по проселочной дороге, наезженной за зиму санями. Она шла перпендикулярно к аэродрому.
Вернувшись, генерал Подгорный собрал комэсков у КП. Поздравив летчиков с тем, что троим из нас присвоено звание Героя Советского Союза, и пожелав полку дальнейших успехов, он предложил нам завтра на рассвете взлететь с той самой грунтовой дороги, по которой только что ходил вместе с командиром полка.
— Смотрите не упускайте время, — предостерег генерал. — А то и эта дорога раскиснет: до лета тут сидеть будете!
И на прощание, пожелав нам благополучно перелететь, предупредил:
— Взлетать небезопасно. Будьте осмотрительны.
По приказу генерала несколько человек вытащили его «Лавочкин» на дорогу. И командир соединения примером показал нам, как взлетать с накатанной снежной дороги.
Всю ночь батальон аэродромного обслуживания готовил взлетную полосу. По указанию генерала Подгорного дорогу расширяли, утрамбовывали катками. К утру комбат доложил, что полоса для взлета готова.
Все вместе начали вытаскивать самолеты на дорогу, в первую очередь самолет командира. Он вылетел первым, мы — вслед за ним.
Перелет прошел без происшествий.
Новый аэродром травяного покрытия был расположен на возвышении. Его обдувало ветром, и он быстро подсыхал. На одной стороне сидели мы, на другой — полк «ЯКов» нашего же корпуса.
Может быть, в этом полку и служил летчик, с которым мы как-то повстречались в воздухе над днепровским плацдармом? Возможно, что и так! Но увидеться с ним мне так никогда и не довелось.
К вечеру в день перелета в полк снова прилетел генерал-майор Подгорный, как обычно на боевом самолете. Прошел слух, что он якобы привез на крыльях «звезды».
Приводим себя в порядок и отправляемся в хату, служившую нам столовой. Столы расставлены буквой «П», накрыты по-праздничному.
Появляется командир корпуса. Все встают. Ответив на приветствие, он читает вслух Указ Президиума Верховного Совета о присвоении звания Героя Советского Союза нам троим. Подходит к каждому, получившему звание, и прикрепляет к гимнастерке орден Ленина и Золотую Звезду.
Командир части просто и задушевно благодарил
Выступил Семенов, затем я. Многое хотелось сказать. Но я очень волновался и произнес всего лишь несколько слов. Сказал, что в таких схватках с врагом можно было только совместными усилиями добиться победы, поблагодарил фронтовую семью, воспитавшую меня. И заверил, что буду еще крепче, не щадя жизни бить врага.
— Ну, а теперь прошу садиться, товарищи офицеры, — говорит генерал. — Выпьем боевые сто грамм за наших Героев и пожелаем, чтобы они продолжили счет сбитых и чтобы в вашей фронтовой семье появилось еще больше Героев.
Семенов тихонько говорит мне:
— Смотри, как рады ребята из твоей эскадрильи, словно сами получили Звезду Героя. Да это так и есть! Разве мы могли бы что-нибудь сделать поодиночке! Давай-ка по-традиционному обмоем Звездочку!
И я чокаюсь со своим фронтовым учителем, вспоминая нелегкий путь, пройденный нами, особенно бои над Днепром.
…Десятки тысяч советских воинов проявили в боях за Днепр отвагу, упорство, самоотверженность и были награждены орденами и медалями. Больше двух тысяч солдат, сержантов, офицеров и генералов получили звание Героя Советского Союза.
БОЙ НА ПРЕДЕЛЬНОМ РАССТОЯНИИ
Войска фронта продвигались на юго-запад, освободили Умань, форсировали Южный Буг. Но они нуждались в прикрытии с воздуха: несмотря на низкую облачность, немцы пытались бомбить переправы и плацдармы. Мы неотступно следили за продвижением войск. Завидовали бомбардировщикам — радиус полета у них был больше. В наших одноместных истребителях запас бензина был ограничен. И мы приносили действенную помощь, лишь находясь вблизи наземных войск.
Враг, отступая, оставлял много техники, но старался уничтожать аэродромы. А грязь мешала авиационным инжбатам (инженерным батальонам) быстро приводить в порядок летные поля. Поэтому наша часть почти лишилась промежуточных аэродромов.
Очевидно решив, что советская истребительная авиация на нашем участке отстала, враг обнаглел и стал посылать «Юнкерсы-87» без прикрытия истребителей.
В те дни я подолгу продумывал тактику воздушного боя на малой высоте уже не в зимних условиях, а весной.
Иногда свинцовые облака низко тянулись над землей. Они были до того плотны, что, входя в них и на короткое время, летчик уже не видел показаний приборов — так темно становилось в кабине. При выходе было трудно ориентироваться: внизу все раскисло, чернело необозримое море грязи, легко было врезаться в землю.
Зимой внизу виднелись линейные ориентиры — шоссейные и железные дороги. А теперь все было однородным: и железная дорога, и лес, и земля. Зимой линию фронта определяли по воронкам, а весной все потемнело. Прийти в район боев было трудно; трудно было и вернуться на аэродром.