Верность Отчизне
Шрифт:
— Кто этот майор?
— А вы не знаете? Это майор Солдатенко, командир полка. Летчики его полка хорошо дрались под Сталинградом. — И, словно прочитав наши мысли, добавил: — С таким командиром в огонь и в воду пойдешь. Ну, ребята, мне некогда, спешу!
И он тоже быстро ушел.
— Эх, упустили момент… — с досадой сказал Леня.
— А не подождать ли майора?
— Да как-то неудобно.
Вечером некоторым летчикам и техникам, в том числе нам восьмерым, было приказано собраться в большом зале.
И когда все уже были в сборе, вошел майор Солдатенко. Он рассказал нам о напряженных воздушных боях
— Летчики нашего полка вступали в бой с любым количеством немецких самолетов, — говорил Солдатенко, — не щадя жизни, прикрывали наши войска и город от налетов. Многие погибли. Мужественные защитники Сталинграда будут вечно жить в нашей памяти… А теперь мне приказано пополнить полк. И вы, товарищи, уже, вероятно, догадались, что зачислены в вверенную мне авиачасть? — И он добавил: — Я убежден, что вы отомстите за товарищей, павших смертью храбрых во имя нашей Родины!
Если бы майор Солдатенко приказал нам немедленно вылететь на фронт, мы бы большего и не желали. Но он сказал:
— Завтра мы отправляемся на аэродром в район Горького, там переучимся на новых самолетах «ЛА-5».
Командир представил нам замполита полка, летчика майора Мельникова:
— Мы с замполитом летали по очереди. Когда я на земле — он в воздухе, когда он на земле — я в воздухе.
Познакомил он нас и с начальником штаба подполковником Белобородовым, старшим инженером полка Фрайнтом и будущими комэсками.
— Знаю: все вы рветесь в бой. И я вас хорошо понимаю, — продолжал майор Солдатенко. — Но прежде вам придется еще поучиться. Помните, враг коварен и силен! Освоим новые боевые самолеты — наши, отечественные, изучим тактику, еще глубже познакомимся с боевыми эпизодами. Сегодня у нас с вами, так сказать, состоялось знакомство в общих чертах. В работе вы все друг друга ближе узнаете. Вы уже распределены по эскадрильям, а когда слетаетесь, вам легче будет бить врага.
Командир предоставил слово замполиту, который кратко познакомил нас с историей полка. Наш 240-й истребительный авиаполк боевые действия начал 22 июня 1941 года, был на Ленинградском фронте, участвовал в прорыве блокады Ленинграда, с поставленными задачами справился отлично. Личный состав имеет ряд благодарностей от командования наземных войск и сопровождаемых бомбардировщиков. В июне 1942 года полк вошел в состав 8-й воздушной армии, воевал на Юго-Западном фронте. Летчики полка отважно сражались под Сталинградом, в основном прикрывая наземные войска и сопровождая штурмовиков.
Затем замполит сказал:
— Вы должны особенно бережно относиться к новой отечественной технике, всегда помня о самоотверженной работе нашего народа в тылу. И постараться глубоко изучить, освоить технику в наикратчайший срок. В начале нового, 1943 года мы должны влиться в боевую семью. Совместно с нашими войсками будем громить врага, приумножать боевые традиции полка.
Начальник штаба зачитывает приказ по полку о боевом расчете.
Леня Амелин попадает в первую эскадрилью, я — в третью, к комэску Гавришу. Петро Кучеренко назначен начальником ВСС — Воздушно-стрелковой службы.
Комэск Гавриш в 1933 году закончил наше Чугуевское училище и с тех пор работал инструктором в авиашколе. У него, как и у всех летчиков эскадрильи, боевого опыта не было — все мы необстрелянные.
Летчики разделены на боевые пары —
После небольшого перерыва нашу эскадрилью собрал комэск Гавриш.
— Семья у нас многонациональная, — сказал он, — белорус Гомолко, татарин Ислам Мубаракшин, грузин Иван Габуния, русские — Козлов, Мочалов, Пантелеев, Пуршев, украинцы — Кожедуб, Пузь и я. Познакомьтесь друг с другом.
Ко мне подошел Габуния. У него черные задумчивые глаза, тонкие красивые черты лица, походка легкая, ритмичная, в движениях чувствуется ловкость и сила. Синяя гимнастерка сидит на нем как-то особенно ладно.
Он крепко жмет мне руку:
— Ну, давай знакомиться, тезка! В Грузии нас, Иванов, зовут Вано. И ты так меня называй.
Он с яростью сжал кулаки, узнав, что мой родной край оккупирован врагом. Участливо расспросил о всех близких, рассказал о себе. Он был педагогом в Грузии, кончил аэроклуб, а в дни войны — летное училище, горячо любил авиацию.
С того вечера мы с Вано стали неразлучными друзьями.
Однополчане
В запасном полку, на тыловом аэродроме, куда мы прибыли через день, обстановка напряженная. Здесь летчики переучиваются на новой технике, здесь сколачиваются, слетываются полки, присланные в тыл на переформирование после тяжелых боев. Отсюда направляются на фронт группы пополнения и отдельные летчики. Здесь приземляются самолеты, летящие на фронт из глубокого тыла. Все в движении. Состав все время меняется. Летчики беспрерывно тренируются в полетах, облетывают машины — в воздухе с утра до вечера стоит гул моторов.
В первый же день, когда Амелин, Кучеренко и я шли по аэродрому, я увидел летчика со знакомым лицом:
— Да это Васько! А с ним еще наши однокашники! — крикнул я, побежав навстречу боевым летчикам, кончавшим вместе с нами училище.
Оказалось, они уже полтора года на фронте. Мы с Леней переглянулись: вот, брат, как мы отстали!
Весь вечер мы слушали рассказы бывших курсантов нашего училища о воздушных боях, о тактике врага, о том, как вести воздушный бой.
В тот же первый день по дороге в столовую я заметил в стороне от наших самолетов два трофейных вражеских истребителя «Мессершмитт-109». Нам предстояло основательно изучить их: чтобы бить врага, надо знать его сильные и слабые стороны. Не дожидаясь занятий, я стал к ним присматриваться: ходил вокруг них, старался запомнить их силуэты, чтобы потом занести в записную книжку. Даже на землю ложился — рассматривал самолет снизу. Пока я крутился вокруг одного из «мессершмиттов», ко мне подошел боевой летчик в комбинезоне и спросил:
— Что разглядываешь? Уязвимые места «мессера» ищешь?
— Да нет, мы еще будем его изучать. Просто пришел посмотреть, запомнить силуэт. Ведь с ними, настоящими, живыми, скоро придется встретиться в воздухе.
— Правильно поступаешь. Так вот: обрати внимание на фонарь. Немцу плохо видно, что у него сзади делается. Заходи в хвост, смелее сближайся. Тогда наверняка собьешь!..
Я записал слова незнакомого летчика. Долго я присматривался к «мессершмитту», разглядывал его, присев на корточки. Вставал и отходил, отмеряя шаги, чтобы запомнить дистанцию, и делал зарисовки самолета с разных ракурсов.