Верность виконтессы. На службе Ее Величества
Шрифт:
Так кто же его несет? Ну конечно, дядя Робер! Мальчик помнил слова, которые часто повторяла мама: что граф де Дрё обладает удивительной способностью всегда появляться вовремя. Малыш обожал своего крестного. Тот без устали играл с ним и всегда делал потрясающие подарки. Недавно на день рождения он подарил Роберу меч! Железный! Все местные мальчишки позавидовали ему до слез в глазах. Даже принц Шарль с уважением держал в руках его меч. Правда, мама долго ссорилась с дядей Робером, говорила, что нельзя дарить пятилетним мальчикам такие игрушки. На помощь пришел папа: меч малышу Роберу оставили. Клинок, конечно, тупой, и пока что не удается
Размышления мальчика прервал пробившийся сквозь одеяло холодный воздух. Значит, его вынесли из донжона и они во дворе. Но почему так тихо? В Париже во время пожара была паника: кричали мужчины, причитали женщины, плакали дети. Да и крестный давно бы уже заговорил с ним… Завертевшись, Робер укусил сквозь одеяло чью-то ладонь. Его больно стукнули по голове, а вскоре забросили на коня животом вниз. Всадник впрыгнул в седло, и лошадь поскакала. Юного пленника подкидывало, от толчков перехватывало дыхание. Он думал, что из него вот-вот вылетят все внутренности, но тут конь резко остановился. Послышались крики, и мальчик отчетливо различил голос крестного. Тут же зазвенела сталь. «Бой, настоящий бой!» – с восторгом понял маленький Робер.
Но вдруг его сбросили с лошади, и, ударившись о землю, он потерял сознание.
Граф Робер в очередной раз возблагодарил свою интуицию. Он подоспел вовремя! Они с Симоном спрятались на опушке леса и в предрассветных сумерках – да еще и свежевыпавший снег добавил ясности – отчетливо видели, как из ворот замка Эспри выехали всадники. У одного из них поперек седла лежал сверток – судя по размерам, там вполне мог быть маленький мальчик. В замке тишина: ни погони, ни криков; ворота остались открытыми. Неширокая эспланада не оставляла времени на раздумья.
– Пятеро, – еле слышно произнес Робер. – Справимся, Симон?
– Не в первый раз, мессир. Главное, ребеночка не задеть.
– Надо очень постараться. И погромче кричи! Пока они придут в себя от испуга, мы кое-что успеем сделать.
Они вылетели из-за деревьев, будто черные демоны. Темные плащи крыльями взвились за спинами всадников, и гортанный клич расколол предрассветную тишину. Суеверные (как и все нечестивцы) похитители замерли от неожиданности. Двое упали на землю, даже не успев вытащить мечи из ножен. Всадник, который вез ребенка, с перепугу отбросил сверток в сторону, решив, что так ему будет проще сражаться. «Подлец!» – устрашающе рыкнул граф и схлестнулся с ним в поединке. В притворном отступлении Робер уводил смертоносные копыта лошадей от живого кокона, а когда решил, что удалился на безопасное расстояние, сделал обманный выпад, после чего с особым удовольствием проткнул мерзавца. Переводя дыхание, граф увидел, что оставшаяся пара наемников отчаянно наседает на Симона, и рванулся ему на помощь. Несколько ловких, смертоносных ударов – и с похитителями было покончено.
Сверток с ребенком по-прежнему лежал посреди эспланады. Робер был уже рядом; спрыгнув с коня и прохрипев молитву, граф упал на колени перед ним. Побоявшись орудовать ножом, Робер руками и зубами разорвал веревку поверх одеяла. Развернул его… Мальчик дышал, но был без сознания. Граф торопливо ощупал маленькое тельце – ребенок цел. Видимо, большой слой снега вместе с одеялом смягчили удар при падении. Робер сжал крестника в руках, и его кадык судорожно задвигался.
– Сынок, очнись! Сыночек!
Ласковый знакомый голос и теплые объятия привели мальчика в чувство. Он пошевелился и открыл глаза.
– Дядя Робер! – Ребенок улыбнулся. – Значит, мама права: вы наш ангел-хранитель?
Мужчина захлебнулся от счастья. Не зная, что ответить, он с блаженной улыбкой поднялся и, держа тезку на руках, понес его в замок. Де Робюсте к этому времени уже собрал уцелевших лошадей и пошел следом.
Внутри крепостных стен их встретила настораживающая тишина.
– Симон, не могли пять человек перебить гарнизон и всех слуг, – негромко произнес граф, подозрительно озираясь вокруг, – наверняка их где-то заперли. Поищи.
Вскоре Симон освободил из казармы полдюжины охранников. Дверь была подперта огромной колодой, а ставни единственного окна забиты крест-накрест досками. Один из воинов, виновато пряча глаза, оправдывался:
– Мы спали, ваше сиятельство, когда нас заперли. В щель ставни я разглядел среди налетчиков нашего командира. Наверное, потому ночная стража и впустила их, не вдаваясь в подробности, что это с ним за люди. Продался, гад! Он у нас недавно, с осени, но все уже заметили его ненасытную жадность.
Соратники – кто кивками, кто гневными возгласами – подтвердили слова говорившего. Внезапно Роберу вспомнилось, что и Сабина с неприязнью отзывалась о новом гарнизонном командире. Граф мысленно ухмыльнулся: вот и не доверяй после этого женской интуиции.
Общую картину нападения довершил Симон, уже осмотревший замок опытным глазом:
– Проникнув во двор, нападавшие распороли стражникам глотки. Я видел этих несчастных у ворот: разрез от уха до уха. Потом забаррикадировали казарму, а после по одному, по двое согнали слуг донжона в подвал и заперли их там.
– А управляющий?
Симон пожал плечами:
– Он живет в отдельном доме, туда я еще не дошел. Наверняка и его связали спящим.
– Ясно. Делаем так! Двое, – по-прежнему прижимая ребенка к груди, Робер ткнул пальцем в воинов, стоявших поблизости, – берут мальчика и закрываются в казарме. Остальные быстро запирают ворота и опускают решетку. Слуг, живущих в отдельных домах, разбудить или освободить. До приезда хозяина никому не спать! Охранять стены! Мы в донжон.
Граф заметил, как неохотно мальчик отпустил его шею, но при этом ни разу не захныкал. Крестник – будущий рыцарь – уже знал: на войне приказы не обсуждаются. Нежно взъерошив ребенку волосы, Робер-старший передал его прямо в одеяле гарнизонному воину.
В донжоне Симон пошел освобождать челядь, а Робер, перепрыгивая через ступеньки, побежал в комнаты хозяев – убедиться, что там действительно пусто.
Неожиданно из Рыцарского зала на лестничную площадку вышел мужик с мешком в руках; оттуда торчали бронзовый канделябр и горлышко серебряного кувшина. Слуга-мародер! Решил, что украденное им спишут на похитителей ребенка. Робер почувствовал такую брезгливость, что даже не подумал вытащить меч. Но здоровый мужик – наверняка кузнец или мясник – уже возомнил себя богачом и вошел в раж. Он выхватил из-за голенища огромный нож и со звериной злобой нанес графу два удара в живот. Кольчуга под его силищей разлетелась, словно ветхий холст в руках швеи. Еще ничего не понимая, Робер припал к стене и медленно сполз на пол. Убийца довольно резво для человека его комплекции побежал вниз к выходу.