Вернуть Боярство 20
Шрифт:
Очень многое в моей памяти, что я считал нерушимой истиной, оказалось ложью и искажениями. Кроме одного — все события, связанные с Этель Нурингом, Темной Звездой, оставались прежними. Хотя, может быть, и это тоже было ложью и станет ясно позже? Может, Темная Звезда не был столь однозначно плох?..
Нет. Глубинная, звериная ярость, поднявшаяся при этой мысли, четко говорила — с ним всё было примерно так, как я помню.
— Гляди, — не стал я отвлекаться.
И я начал показывать. Не ему одному — я чувствовал злость и недовольство всех воинов, и потому пытался поделиться тем, что испытал я. А потом показал, как мстил — не только
И, кстати, я более менее успокоился лишь тогда, когда князь Долгорукий, Великий Маг Российской Империи моего прежнего мира, не одолел меня и запер в темнице. На три года, пока я окончательно не остыл, и после этого мы поговорили. После чего я стал его учеником… Незадолго до Великой Войны, до прихода Этель Нуринга.
Я показал, как терял близких. Как мстил, не разбирая правых и виноватых. И как за три года сидения в холодной темнице, когда меня усмирили, как бешеного пса, по приказу тогдашнего Императора — спасибо Юрию Михайловичу, что он обошелся хорошей трепкой и заключением, а не убийством, как велел Император. Дал время подумать, остыть. Беседовал. Показывал, что именно я натворил — погибшие дети, вдовы и прочее, что следовало за этим. Тех людей, что просто попали под раздачу, не будучи ни в чем передо мной виноватыми.
И мои ужас и осознание того, что я натворил. Тогда-то я и решил посвятить себя тому, чтобы хоть как-то исправить то, что натворил. Ведь убил я отнюдь не только Кошкиных — их-то ладно, они Род, и за решения Рода несут ответственность все его члены.
Но вот когда я сжигал целые небольшие города в поисках отдельных членов их Рода…
Я показал многое. Многое открыл о себе. И держащий меня за ворот Долгорукий, пораженный открывшимися ему картинами, молча отпустил меня и, понурив голову отошел.
— Да пошло оно всё, — уже без огня, тусклым, бессильным голосом сказал он. — И ты пошел, господин реинкарнатор, и твоя память, и эти шведы… Пошло оно всё.
Мужчина сел на кусок разбитой стены, лежащий посреди дороги, снял шлем и бросил рядом с собой. Сложив руки на коленях, он прижал лоб к налокотникам и молча сидел, переваривая.
— Не повторяйте моих ошибок, — тихо произнес я, разнося свое послание Силой Души. — Нет чести в убийстве невинных. Нет чести в убийстве детей и стариков, тем более не пытающихся оказать сопротивление. Потеряешь себя, станешь такой же тварью, как они — и назад пути не будет.
— Но что нам тогда делать?! — зло спросила женщина сзади меня. — Являть всепрощение?! Вы же сами не щадили до этого дня врагов! Мы видели в вас нашего Героя, того, кто в отличии от высоколобых политиков и Глав со Старейшинами способен отнять око за око!
Младший Магистр, из Рода Морозовых. С ней рядом — Шуйская, Мастер, бояре Никитин, Судаков, Мальцев — бояре из более мелких Родов.
— Никакого всепрощения, — повернулся я к ним. — Никакой пощады — но не мирным, беспомощным и детям. Мы убьём всех и каждого в их армиях. Я лично вырву сердце из груди принца Рагнара. Мы сокрушим их войска, сожжем и захватим флоты, поставим на колени и устроим бойню — но это всё в отношении воинов. В отношении тех, кто с мечом и магией лично пришел на наши земли. Клянусь вам — я ни слова не скажу, если вы не будете брать в плен и убивать каждого врага, до которого мы дотянемся. Устроит ли вас такое, братья и сестры?
Молчание было мне ответом. Уже двинулись вперед полки мертвецов, коих вели
Я понял, каков ответ, ещё до того как Морозова его озвучила.
— Мы поверим тебе, Аристарх Николаевич. И сделаем, как ты говоришь.
Но если соврешь — то мы этого не забудем, читалось между строк. Но я не возмущался их недоверием — лишь уважительно наклонил голову и сказал единственное, что сейчас было уместно:
— Спасибо, братья и сестры. Я не подведу вас. А пока — разрушьте все фабрики, заводы и склады по производству оружия и артефактов. Обыщите всё и начните собирать и грузить на наши баржи добычу. Оружие, боеприпасы, доспехи — особенно всё магическое из перечисленного — нормальные артефакты от второго ранга… В общем, всё, что нам может понадобиться на войне. Только провианта людям оставить не забудьте, ладно?
— Как скажешь, господин Глава, — ответила за всех Морозова.
Я, прикусив губу, поглядел, как подошла к разбитому, опустошенному Долгорукову Шуйская. Мастер в свои двадцать пять, перспективная волшебница, которая точно станет Архимагом… И которая тоже потеряла мужа сегодня.
Женщины… Иногда они слабее нас, а иногда способны проявить такую силу, что ни один мужчина на подобное не способен. Вот сейчас — сама опустошенная и расстроенная, она, ощутив всю боль Долгорукого, идет утешать несчастного мужчину.
Надеюсь, искренне надеюсь, что она сможет. А ещё надеюсь, что это перерастет в нечто большее и они помогут друг другу исцелить их несчастные, травмированные войной и потерями души. Любовь иногда приходит в совершенно неожиданных обстоятельствах… Я вздохнул и встряхнул головой.
Соберись! Хочешь, чтобы у них и им подобных ещё появился шанс пожить? Так иди и поставь точку в сегодняшнем бою — поставь так, чтобы больше никто из наших не погиб. Не сегодня. Хватит смертей!
Я взмыл ввысь и, не теряя времени, направился к осаждающим замок короля войскам, обрывая связь Душ. Слишком много её ушло на то, чтобы пообщаться с воинами. Я тоже не из железа — моей собственной Душе требовалось хотя бы пятнадцать-двадцать минут отдыха. Как бегуну, пробежавшему на предельной скорости несколько километров и остановившемуся перевести дыхания, дабы восстановить силы для дальнейшего движения.
Пролетая над войсками нежити, я приказал Алёне подняться ко мне. Со мной, пристроившись позади, уже летели Ярослава, Темный, Светлая, Алтынай, Гриша, оставивший своих дружинников помогать разбираться с пленниками, и Петя. Ну и десятков шесть Старших Магистров в довесок. Взял бы ещё и Андрея, но тот вел мертвецов и должен был лично командовать — всё же мертвяки у нас были не лучшего качества, туповаты и диковаты, лучше за ними лишний раз приглядеть.
Воздушный флот к тому моменту уже прекратил активную фазу штурма и держался на приличном расстоянии. Мы поднялись и подлетели к флагману, «Небесной Звезде», линкору Бутурлиных. Приземлившись на палубу, мы огляделись, оценивая разрушения. Штурм самой надежной твердыни Стокгольма и, возможно, всего Севера, обошелся судну недешево.