Вернуть дворянство
Шрифт:
Я не держал щит, и где-то меня зацепило, потому что успел увидеть, что белое платье принцессы заляпано в брызгах моей крови. Повсюду раздались крики. Ну ничего, нам бы только пару минут продержаться, среди гостей куча охраны в гражданском.
По глазам ударила красная вспышка. Я окутался в табур рефлекторно. Меня что-то сбило. Я полетел. Пробил одну из кабинок насквозь и прошил декоративный куст, упав на группу убегающих.
Вскочил, окутал ногти табурными когтями — мой максимум. Бегущие шарахнулись. Я увидел, что принцессу уже закрывают собой охранники, тащат
Она смотрела на меня. Я ободряюще улыбнулся. Всё будет хорошо, родная.
В темном кабинете, склонившись над ноутбуком, расположился мужчина. Начавший седеть следователь тайной канцелярии разгладил двумя пальцами порыжевшие от табака усы. Олег Ржевский славился несгибаемым характером и тем, что вертел на своей шпаге всех интриганов вместе с кланами. Имея первый ранг табура, он мог выговаривать любому, что думает, если на него кто-либо попытается давить.
Он осмыслял увиденное на камерах. Запустил видеосклейку еще раз. Вот фрагмент, где принцесса уходит с подругой. Затем она возвращается уже в другом платье. Следом момент, где парень хватает её, приставив к горлу нож, тащит за руку. Потом птица села прямо на камеру и уткнула в нее свою морду. Запись с другой показывает, что сам удар, разрезавший кабинку, был замазан красной вспышкой табурной техники.
— Где-то подвох, — задумчиво изрёк он и потянулся к портсигару. Достал из кармана подаренную императором зажигалку с трехглавым орлом и пощелкал несколько раз, играя с огнем. Сделал характерное движение, словно пытается ударить кого-то плетью. Синяя светящаяся нить вылетела из руки и обхватила оконную ручку, он дернул кистью, и ставни распахнулись, запуская свежий воздух и готовясь подхватывать дымные кольца.
«К внуку не подпущу, если не бросишь!» — вспомнил он обещание сына. Следователь помял скрутку в пальцах, плюнул и бросил в урну. Матерясь, наклеил на шею сразу два никотиновых пластыря.
Допросить принцессу не разрешили, но у Ржевского везде уши. Ева ревет сутками напролет и просит отпустить задержанного. Он её друг. Друг, ага. Недоглядели за императорской дочерью, значит. Даже удивительно. Малец, конечно, хорош. И ведь не испугался.
— Нд-а-а. Кто кого пытался обмануть, вот в чем вопрос. Перемудрили все, а разбираться мне. Дворяне, мать их.
Он щелкнул мышкой, запуская видео допроса.
— Это вы на записи приставили нож к горлу принцессы? — спросил старший следователь.
— Нет, — качает головой парень. — Это не я. И девушка не Ева. Там человек, одетый как я. Костюм и маска совпадают. Даже цвет табурной техники идентичен, что больше всего удивляет.
Говорит спокойно. Для восемнадцатилетнего салабона, которого обвиняют в нападении на принцессу, уж слишком расслаблен.
— Спросите у принцессы, она вам подтвердит, что это не я.
— Принцесса переживает стресс после атаки. Сейчас допросить её не представляется возможным.
Парень ухмыляется.
— Пи…гхм, звездите, вы, дядя. Кто-то у вас там темнит, — мальчишка указывает пальцем в потолок.
— Господин Сказов, ведите себя
— Я слаб в табуре, — вздыхает парень и откидывается на стуле. — Пятый ранг. Десятка по стобалльной шкале Попова. Вам это подтвердит любой член моей семьи. Я не способен кабинку разрезать. Меня каждый второй шестиклашка отделает раз на раз. Я не могу такую вспышку вызвать. На школьной записи сияние как от крохотного фотоаппарата.
— У нас есть информация, что вы подбивали своих друзей на добычу приглашений. Вы буквально преследовали принцессу на каждом приеме, куда могли попасть.
Тут Сказов начинает хохотать.
— Повеселили вы меня, конечно. Подбивал друзей. Друзья на то и друзья, что их подбивать ни на что не надо, они сами тебя подобьют и подопнут, если придется, в нужную сторону. Я даже не знаю, как парировать ваш высе… в смысле, вашу теоретическую выкладку. У нас тут развлечений не то чтобы много. Мы всегда берем приглосы, когда есть возможность. Потому что вдруг кто-то из компании захочет. И, конечно, мы ими обмениваемся. С каких пор это преступление?
Да. Похоже, мальчишка уверен в своей невиновности, но камеры говорят обратное. Самому, что ли, с ним поговорить?
Глава тайной канцелярии несколько раз щелкнул зажигалкой, взял со стола красный телефон и по старинке стал крутить барабан.
— Слушаю, — раздался знакомый уверенный голос. Казалось, годы над его владельцем не властны.
— Петр Павлович, это Ржевский. Не побеспокоил?
— А, Олежа, — почудилось, даже обрадовался император. — Как там дело продвигается?
— Как раз по этому поводу и звоню. Мне бы с дочкой вашей поговорить. Если можно.
— Нельзя, Олежа. Испугалась она сильно.
— А когда… хотя бы примерно.
— Не знаю. Может и никогда. Вдруг у нее на всю жизнь стресс по этому поводу.
— Я понял, Ваше Величество. Всего доброго.
Ржевский положил трубку и потер пластырь на шее. Император фактически намекнул, что дочь всеми силами будет выгораживать парня. Конечно, общественность не должна узнать о том, что принцесса общалась с каким-то Сказовым. Его понять можно, бог ему судья. Следователь и сам эту фамилию в первый раз слышит. Хотя, казалось бы, все кланы на виду, мелькают в новостях все время, а нет, и там тихони есть.
— Такой устроит? — спросил молодой следователь, протягивая мне соглашение.
Я быстро пробежался глазами по тексту и глянул на Ржевского, почти невидимого в темном углу камеры. Если бы не уголек сигареты, он бы вообще был незаметен.
Еву к расследованию не привлекали по понятным причинам. Виновных не нашли и требуют содействия. Взамен — выйду почти сухим из воды. Либо меня закроют, причем надолго. Всё-таки покушение на императорский род.
Было бы желание, как говорится, а там даже таких жиденьких доказательств хватит.