Вернуть дворянство
Шрифт:
— Я не знаю. Елена, Ле-е-н! Глухая, чтоб тебя, зачиталась опять. Иди быстрее, сын звонит. Почем у нас апельсины спрашивает.
— Не почем, а откуда, — засмеялся я. — И мандарины.
— Да я не знаю, — раздался голос мамы. — Я редко же сама в магазинах покупаю. Сёма! Сёма! Почем… тьфу, откуда у нас апельсины?
— Мандарины.
— Из магазина, госпожа, — раздался спокойный голос дворецкого. Я заржал. Вот ведь старый тролль.
— Сёма!
— Простите, я не знаю. Надо у Тёти Вали спрашивать. Валентина Игнатьевна, почем апельсины?
— Мандарины, — не сдавался я.
— Да дорогие нынче! — раздался
— Простите, не почем. Откуда? — поправился дворецкий.
— Да кто ж его знает, — сказала повариха. — Я кухонных девок посылаю, не самой же мне бегать. Чай не восемнадцать. Верка! Верка! Ты где? Почем апельсины нынче?
— Мандарины.
— Я на цену и не смотрю, Теть Валь, — донесся звонкий голос девушки. — Беру свежие, и всё. На продуктах ведь никогда не экономим.
— Не почем, откуда? — раздраженно поправила её Валентина Игнатьевна.
— А. С Египту и с Турции.
— Слыхали?! — спросила тётя Валя.
— Сын, с Египта и с Турции, — дублировал отец.
Я уже откровенно ржал.
— Спасибо, пап. У меня всё хорошо. Даже отлично. Привет там всем. Я скоро гостинцев вышлю. Всё, побежал. Сейчас почаще звонить буду.
Я всегда смотрю на себя глазами противника. Этот лайфхак вбит где-то на уровне самой моей сути. На месте Джи-А или Безымяныша давно бы уже нашел бреши в собственном стиле. Их ведь полно. Реально, дайте мне второе тело, любой табур пятого-четвертого ранга, и я отмудохаю меня нынешнего в восьми случаях из десяти.
Именно поэтому я затеял то, что затеял.
Три поколения — это минимум, за который, обычно, создают какой-то зачаток уникального табурного стиля. У меня на это есть где-то три дня, но я и сам по себе феномен, и, возможно, как раз и прожил три жизни, так что «то на то и получается» — как говорил некто, потерявшийся в закоулках памяти из прошлого перерождения.
В голове я этот конструкт собирал давно, и вот настало время проверить, как он будет или не будет работать на практике.
Проблема была в месте, где подобное можно сделать. Если я выйду на нашу обычную поляну для тренировок и начну стрелять из пистолетов, боюсь, все же дяди полицейские могут явиться на звук. Вариантов решения два. Первый — пещеры. В многочисленных складках юбки Хальман Сольмундэ найдется такая, откуда звуки не достигнут нежелательных ушей. Но искать там слишком долго. Я решил выбрать вариант чуть проще.
Чеджу окружают десятки мелких островков. Одни диаметром метров по сто, другие всего пять шагов. Надо найти что-то среднее. Пока Мальта с бешеным энтузиазмом выполняла мои поручения, я с Джи-А и Безымянышем отправился на поиски.
Нужный «полигон» все же нашелся. Такой мини-Чеджу в форме чаши. Хрен пришвартуешь катер. Поросший редкими деревьями и кустарниками островок встретил нас гостеприимно, не было тут стай чаек и продуктов их жизнедеятельности.
— Итак, мы прибыли сюда для двух вещей, — сказал я. — Во-первых, девяносто девять процентов табурщиков напрочь игнорируют огнестрельное оружие, из-за чего в ряде редких случаев гибнут. Так что я научу вас стрелять. Во-вторых, вы будете мне помогать оттачивать новый боевой стиль. — Начнем?
Дождавшись кивков, я надел пистолетную разгрузку, подцепил на бедра две кобуры и вставил в «глоки» удлиненные магазины
Что такое табурный доспех? Техника перманентного исполнения. Почти никогда не имеет примеси родной стихии. Я исключение, если желаю её проявить, то наблюдатель увидит белый либо желтый свет. В большинстве случаев умение невидимо. На жестких тренировках я требую, чтобы оно ярко проявлялось из-за соображений элементарной безопасности, партнеров надо беречь.
Техника висит всё время боя. В идеале, разумеется. На бумаге этому щиту плевать, ударили его кулаком, стеной огня или ножом. Реальность же сильно разнится от случая к случаю в зависимости от опыта, силы и индивидуальных особенностей одаренного. Толщина и прочность варьируется.
Для одних, и правда, неважен урон, другие и под магической пленкой сгибаются от пинка в живот, просто вреда внутренним органам не получают. В большинстве случаев каждое воздействие на барьер сбивает его, боец должен успеть послать заряд энергии и восстановить контур структуры техники, пока тот окончательно не погас.
По большей части одаренным третьего ранга начихать на выстрелы пистолетов и автоматов, кто-то и близкий взрыв спокойно выдержит, но вопрос встает о количестве и качестве попаданий. Именно поэтому я в своё время овладел саблей, компенсируя тем самым более развитые техники, которыми не мог овладеть, по той же логике сейчас вплету в свой стиль близнецы-глоки.
Мы поставили в центре обелиск из пемзы. Я побегал вокруг, примеряясь к выхватыванию пистолетов с бедер и нагрудной кобуры. В итоге всю ременную систему пришлось перекраивать, у меня ведь еще и сабля.
Получилось, что один пистолет на правой груди, второй вообще за спиной, на пояснице.
— Они без предохранителей, — удивленно заметила Джи-А.
— Ага, — подтвердил я. Это охренеть как меня волновало, ведь по глупой случайности могу прострелить себе задницу или левое бедро, или кое-что правее него и куда более ценное. Но выбора нет, в бою просто не будет возможности снимать огнестрел со взвода и ставить обратно. Либо так, либо гоняться за противником до посинения.
А мои визиты в больницу как бы намекают, что это все эффективно, но не слишком полезно для здоровья. Попадется кто-то очень опытный серебряного ранга, раскусит мой стилёк, и всё. Не успею задавить темпом, и повезет, если удастся позорно бежать с поля боя. А если отступать нельзя? Если рядом истекает кровью близкий? То-то и оно. Изменения назрели давно, пора идти к ним, через пот и кровь, как всегда, как во все времена.
Еще какое-то время ушло, пока «руки вспомнили». Пристрелялся, привык к весу оружия, дал поиграться соратникам, чтобы тоже притирались и понимали, чего ждать от меня в спарринге. А вот потом началось веселье.
— Стартуем с техник пятого ранга и постепенно будем повышать сложность, — сказал я, пока вообще даже примерно не понимая, как моя тяга к ближнему бою будет сочетаться с возможностью атаковать издали. — Безымяныш, используешь только одну стихию.
Такеши вышел против меня первым. Сперва эта тренировка не отличалась от всех предыдущих. Ученик спамил воздушные серпы. Я легко уворачивался, сокращал дистанцию, атаковал, а вот потом стал применять пистолеты, и танец боя сменил ритм.