Вернуть Любовь

Мур Катерина

Саша прожег меня яростным взглядом.

— Да как ты смеешь говорить мне такое? Вот когда потеряешь любимого человека и своего ребенка, тогда и будешь вправе говорить, что я расклеился. А до той поры — убирайся прочь из моей жизни и оставь меня в покое!

— Ладно, я уйду! Но напоследок я выскажу тебе еще кое-что… Ты не чтишь память Тани. Твое горе бессмысленное и нездоровое. За то недолгое время, что мы общались, Таня показалась мне очень жизнелюбивым человеком. И она буквально боготворила тебя, Саша! В ее глазах ты был непогрешим.

Интересно, осталась бы у нее хоть капля уважения к тебе, посмотри она хотя бы краешком глаза, во что ты превратил свою жизнь? Думаешь, она обрадовалась бы, что ты совершенно раскис? Что-то я в этом сильно сомневаюсь!

Саша с такой силой стиснул зубы, что наверно у него заболели челюсти.

— Я сказал — убирайся!

— Ухожу. — Схватив сумочку, я вылетела из палаты.

За спиной раздался грохот, но я даже не обернулась.

Глава 4.

Саша.

—Вот ты и дома, сынок!— улыбнулась мама, едва Лёша помог мне зайти в дом.

Три недели провалялся в больнице, но рёбра все равно болели от движения. И улыбнувшись маме, сквозь боль, с трудом поднялся в свою комнату. Достав из сумки обезболивающее, выпил сразу две таблетки.

Закрывая лекарство, вдруг задумался и стал крутить в руках пузырек янтарного цвета. А ведь и правда, все эти таблетки можно принять одновременно!

Раньше я о таком и не думал.

Я рассеянно опустился на кровать. Значит, Катя права? Если я серьезно хотел покончить с жизнью после смерти Тани, то почему до сих пор не сделал этого? Возможностей хватало — вдали от дома, на гонках, в компании случайных приятелей, когда был одинок, без денег, пьян и подавлен… Но ведь даже ни разу не подумал о самоубийстве.

Где-то в глубине души, должно быть, я ощущал, что жить, конечно же, стоит. Но для чего?!

Поднял взгляд на фотографию в рамочке… Мы с Таней в день свадьбы. Господи, как она хороша! И такая сердечная улыбка. Я ни на минуту не сомневался, что она меня любит. И она умерла, зная, что любима мной. Да и разве могло быть иначе? Всю свою жизнь я старался построить так, чтобы у нее даже не возникло сомнений.

Катя абсолютно точно подметила и другое — я попрал память Тани своим теперешним образом жизни. Странно, что никто из родных не понял этого и не угадал, на какие кнопки нажать, чтобы заставить меня опомниться и присмотреться к своей жизни.

А ведь Таня гордилась моими планами. Впрочем, после ее смерти все планы куда-то испарились; осталось только желание напиться так, чтобы чувства притупились и память затуманилась. Сначала ради проформы я появлялся в семейной фирме, но однажды утром явился туда пьяным в тот самый момент, когда Леша беседовал с инвестором. Инвестору это не понравилось и послав обоих, я и пустился во все тяжкие, напиваясь до беспамятства и гоняя на мотоцикле.

Жизнь

превратилась в бесконечный круговорот пьянства, азартных игр, драк, и гонок.

Улыбающийся жених на фотографии теперь даже внешне не походил на меня. Больше того — он надо мной издевался! Как наивно было тогда думать, что жизнь дается с гарантией непрекращающегося счастья! А ведь мне всего двадцать пять лет!

По словам матери, терпение близких уже иссякло; всех своих друзей я оттолкнул сам, остался абсолютно без средств, спал с женщинами, которых наутро даже вспомнить не мог. Блудный сын да и только!

Что ж, пора встряхнуться. Жизнь, конечно, отнюдь не подарок, но в одном можно не сомневаться: хуже, чем сейчас, уже не будет.

Завтра же поговорю с Лешей и узнаю, как идут дела в компании, и вообще, есть ли она еще у нас? Надо же с чего-то начинать! Придется учится жить заново.

Но сначала, прикоснувшись к фотографии губами и целуя изображение, я в последний раз погорюю о Тане.

— Черт побери, Ника! — воскликнул, когда моя младшая сестра влетела колесом прямо в выбоину. — Поосторожней нельзя?— осторожно прикоснулся к своим занывшим ребрам.

— Извини,— без капли раскаяния пробурчала Ника.— Сам же учил меня водить...

— И как Мишка тебя терпит?

При имени жениха, Ника изменилась в лице и я напрягся.

— А нет больше Мишы!— как-то безрадостно усмехнулась сестра, а заметив мое вытянувшееся лицо, объяснила.— Да жив этот козел, просто в моей жизни его больше нет.

—Что случилось?

Вместо ответа Ника свободной рукой задрала футболку и я пришёл в ужас. Весь бок в жёлтовато-сиреневых синяках.

—Я уже месяц свободная девушка,— пытаясь смягчить увиденное, улыбается Ника.

— А мне почему не сказали?— не понял я.

— Ты был не в состоянии слушать.— горько усмехнулась сестра.— Да и Лёша разобрался с ним. Правда в КПЗ побывал, но дядь Боре удалось его вытащить.

— Прости,— прошептал я, а сестра отмахнулась.

— Проехали. Мы всё понимаем... Мне тоже не хватает Тани...— взглянув на меня, сестра торопливо затараторила. — Ну вот и приехали. Лешка в компании, вон его машина стоит, так что я тебя просто сейчас высажу, а то на пары опоздаю...

При упоминании о Тане сердце пронзило острой болью, но я лишь улыбнулся и поблагодарил сестру за то, что подвезла.

— Саша!— окликнула Ника, когда я поспешно нырнул под навес на крыльце, чтобы спрятаться от дождя. Я обернулся. Она, опустив стекло, улыбалась в открытое окно.— С возвращением тебя!

Изобразив рукой пистолет, я выстрелил в неё. Смеясь, сестра дала задний ход и развернула машину. Мы помахали друг другу на прощание, и она уехала.

Меня затошнило при воспоминании о том, как стоял на этом самом крыльце в тот роковой день. Я тогда так же махнул рукой Тане с Катей.

Подавив неприятное воспоминание, я вошел в офис.