Вернуть всё
Шрифт:
– Ты бросить курить не пробовал?
– Причины нет. Вот появится, и брошу.
Александр молча покрутил головой. Павел кантовался в Ивановке уже больше года, но проку от этого не было.
– Дело твое.
Они молча смотрели на окна и мелькавшие за ними силуэты. Павел затушил окурок, уложил его в уже весьма приличную кучку и повернулся к Александру.
– Как тебе
– Да случалось пару раз. Баба как баба.
По его пренебрежительному тону Павел понял, что Наталья на него впечатления не произвела.
– Она ничего. И даже не в смысле симпатичная, а потому что у нее огонек в душе есть. И характер.
– Она же разведена.
– Ты прямо как клеймо на ней поставил. И что, что разведена? Не ее вина, что муженек у нее паскудой оказался.
– От хорошей жены еще ни один муж налево не ходил. А тем более к другой не уходил.
Павел иронично согласился:
– Конечно. А ты в курсе, что это ее Яков нигде не работал? Сидел на ее шее. Она же училась, ребенка поднимала и этого борова кормила. Покуда он кормушку получше не нашел.
– Это она тебе наплела? Разведенные бабы все такие – их послушать, так они ангелы во плоти, а мужья у них черти безрогие.
– Да нет, Наталья о своем бывшем ни слова не говорила. Это ее брат Мишке все как на духу выложил. Они же с Мишкой друзья. Он, видишь, сестру любит, и не хочет, чтоб разные охламоны о нее свои языки чесали. Вот и написал, как дело было. Кстати, приписал, что она никогда жаловаться не будет, поэтому и пишет, чтоб кривотолков не было.
Александр свирепо сверкнул глазами на «охламона», сразу сообразив, кого имеет в виду Павел.
– Ты на меня глазищами-то не зыркай, я ведь тебя не боюсь. Но, если есть желание, ты всегда можешь вызвать меня на дуэль.
Александр потрогал вывернутое когда-то Павлом плечо.
– Нет, спасибо, мне мои руки дороги. Я видел, как ты парней на кружке дзюдо тренируешь. Мне для тебя тренажером служить вовсе неохота. У меня еще с прошлого раза плечо побаливает.
– Ладно, я шучу.
В девичьей половине погас свет, и они замолчали, думая каждый об одном – как бы очутиться рядом с теми, кого любят.
– Я слышал, как тебе батя говорил: не по себе дерево гнешь. Может, так оно и есть?
Александр набычился.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты никогда не думал, что ты Аньку просто задавишь?
– Глупости какие-то порешь! С чего это
– Ну, если женишься. Тяжеловат ты для нее.
Даже в темноте было видно, как покраснел Александр.
– Не думаю. Я ее беречь буду.
– Не знаю, не знаю. А как она рожать будет? От тебя детеныш маленьким ведь не будет.
– Заткнись, а? И без тебя тошно.
– Вот именно. Ты и сам понимаешь, что вы с ней слишком разные. А вот с Натальей вы бы друг другу прекрасно подошли.
– Ты с чего это свахой заделался?
– Не знаю. От скуки, может.
– Так съезди куда-нибудь на Мальдивы. Отдохни, развейся. Может, и перестанешь чушь нести.
– А почему чушь? Чем тебе Наталья не угодила?
– Я никогда на чужие подстилки не зарился. Пусть и брошенные.
– Это ты зря. Я не в смысле, что не зарился, а в том, что Наталья не подстилка. Она нормальный человек.
– Вот и женись на ней сам. Чего другим-то ее навяливаешь?
– Не могу. Она меня выше на целую голову. Я себя с ней недомерком каким-то чувствую.
– Вы с ней одного роста, ты даже повыше будешь. Так что не выдумывай. Ерничать ты мастер, это каждый знает.
– Ладно, ладно, не гоношись. По домам? – Павел встал и потянулся, разминая уставшие мышцы. – Или на пруд, искупнемся?
Александр поднялся следом, аккуратно отряхнул джинсы.
– Я домой. Мне завтра по полям с утра проехать надо, пока не жарко. Я же работаю, а не филоню, как некоторые.
– Эти некоторые, между прочим, сантехнику в школе меняют, хотя им это по статусу не положено. Помочь слабо?
– Вы и без меня прекрасно справитесь. У вас это гораздо лучше получается.
– Правильно, потому что мы универсалы. В отличие от некоторых агрономов, которые только на травку любоваться умеют.
– Да ну тебя! Балабол! – беззлобно ругнулся Александр. – Я пошел! Пока!
Павел сумрачно поглядел ему вслед. Ему нравился Сашка своей основательностью и надежностью. Но вот его допотопных взглядов он понять и принять никак не мог.
– Чужая подстилка! Это ж надо!
Надеясь, что Наталье никогда подобных слов слышать не доведется, пошел к пруду. Из-за туч выглянула улыбающаяся полная луна, и он принялся плавать, стараясь ни о чем не думать, интенсивным движением выгоняя из тела накопившуюся похоть.