Вернуть всё
Шрифт:
Возле дома была сделана удобная детская площадка. Особенно Наталье понравилось ограда со всех сторон и надежная калитка. Удобно. Знаешь, что ребенок никуда не убежит. Она села в сторонке на лавочку и принялась наблюдать за катавшимся с горки Ваней. Уля решила, что горка для нее слишком мала, и принялась лепить вместе с соседскими детьми снеговика.
Наталья бездумно радовалась тихому ясному деньку без мороза, когда к ней кто-то подсел. Повернув голову, она сердито свела брови в одну линию. Рядом с ней сидел Яков.
– Так, и что тебе здесь нужно?
– Здравствуй, Ната. Как дела?
– Прекрасно. Приехала к матери погостить.
– Одна?
– Да. Александр на охоте.
Яков взбодрился.
– На Новый год на охоту не холят. Новый год с семьей празднуют. Значит, нелады у тебя в твоей новой семье.
– Так же, как и с тобой, ты хочешь сказать?
Он повинно опустил голову.
– Я давно об этом пожалел. Я понял, что всю жизнь любил только тебя одну. Может быть, ты дашь мне еще один шанс?
– Это как? – от удивления Наталья даже забыла, как его зовут.
– Ну, мы могли бы жить с тобой у твоей матери. Сейчас же у нее места на всех хватит. Тем более, что Виктор Алексеевич от нее ушел.
– А как же твой сын? Ты же им так гордился?
Решив, что у него появилась перспектива, Яков расправил плечи и походя бросил:
– А что он? Я к ним буду приходить, гулять с ним. Иногда к себе брать.
– А как к этому Раиса отнесется? Она же тебя просто съест.
– Она мне не нужна. Да я и не любил ее никогда.
– Использовал, значит?
Он неохотно признался:
– Ну да.
– Ты и меня использовал. Но больше не получится. И я прекрасно знаю, почему ты ко мне подкатываешься. Рая твоя обанкротилась, нет у тебя больше иномарки, и жить тебе стало скучно и неинтересно. Так вот, запомни: ты мне больше не нужен!
– Ты мной не раскидывайся! Уверен, твой муженек здесь больше не появится, а я здесь, под боком. Да и дочь у нас одна.
– А как ее зовут, ты помнишь? Она-то тебя давно забыла. Если спросить у нее, кто ты, она и не ответит.
Он обиделся.
– Конечно, я помню, как зовут мою дочь. И вообще, если человек ошибся, то нельзя его за это всю жизнь шпынять.
– Да. Но вот только из нас двоих ошиблась-то я, о чем горько сожалею. А ты всю жизнь искал уютное местечко, где можно бы было жить не напрягаясь. Я тебе больше такого местечка не предоставлю. И иди-ка ты отсюда, хорошо? Видишь, по территории охранники ходят? Познакомиться с ними не хочешь?
Яков медленно встал.
– Я не прощаюсь. Думаю, ты меня еще позовешь.
Он ушел. Наталья помогла сыну взобраться на горку, и он скатился с нее, повизгивая от удовольствия. От слов Якова ей хотелось плакать, но она не заплакала. В принципе, что изменилось от того,
Александр молча смотрел на горящий в печке огонь. На праздник по домам разъехались все охотники, остались он да Матвей. Но Матвей бирюк, бобыль. Далеко за пятьдесят, а он и женат-то никогда не был. Он взглянул на крепкого мужика, сидевшего за столом и натиравшего рябчика сложной смесью из соли и каких-то пряных трав. Но вот он закончил эту сложную процедуру, завернул рябчика в пласт тонко раскатанного пресного теста, и поставил на противне в печь, на сдвинутые в угол раскаленные угли.
– Сейчас главное за жаром следить, чтоб и не сгорел, и не остыл. А всё же что у тебя стряслось, Саня? Чего домой-то на праздник не едешь?
– Ничего не стряслось. Все по-старому.
Матвей сочувственно помолчал.
– А знаешь, почему я так и не женился?
Александр удивленно взглянул на него, никогда не слышал от него столько слов зараз.
– Ну, не хотел, наверное.
Мужчина грустно улыбнулся.
– Я хотел, Саня, еще как хотел. И почти уж женился, но родители были против. Не нравилась она им. О ней слух шел, что она с Петькой Малаховым якшалась.
Петра Малахова Александр знал. Молчаливый мужик из соседней с Ивановкой деревни. Он на второй ферме скотником работал. Женат давно, внук недавно родился. Ничего в нем примечательного Александр не замечал. Обычный деревенский мужик.
– У нас и сейчас родители в авторитете, попробуй не послушай, а тридцать лет назад и подавно. В общем, ходил я за ней, ходил, а жениться не предлагал. Думал, раз Петьке можно, то и мне. Сказал ей об этом, оплеуху схлопотал и обиделся, ходить к ней перестал. Через пару месяцев затосковал, пришел прощенья просить, а она уехала уже. И куда, не сказала. Я потом у Петьки как-то спросил, правда или нет, что он с ней переспал, а он послал меня куда подальше. Сказал, что он ей жениться предлагал, все честь по-чести, а она отказала. Вот он и пустил слух, чтоб другие не зарились. Мол, одумается и за него все же выйдет. Ну, я тогда бока-то ему намял, а толку что?
Он посмотрел на печь и бросился к противню. Отодвинул его подальше от жара и вернулся на свое место. Замолчал, видимо, припоминая прошлое.
– И что, ты ее больше не видел?
Матвей вернулся в настоящее и невидящим взглядом посмотрел вокруг.
– Видел. Лет семь с той поры прошло. Мне за тридцать было уж прилично. В областном центре. Она с малышом шла. Годика три ему было. Ну, поговорили. Оказалось, она меня со школьной скамьи любила. Потому и Петьке отказала. Когда я сдуру заявил, что она только в любовницы и годится, ей очень больно было. Потому и уехала. Замуж со временем вышла, девка она видная. Я извинялся, даже просил бросить мужа и ко мне уйти. Златые горы сулил. Сказал, что без нее мне жизнь не мила. Она не пошла. Объяснила, что муж у нее хороший человек, и она его хоть и не любит, но уважает, и такой боли, какую я причинил ей, никогда не принесет. Так и расстались.