Вернуться 3
Шрифт:
— А по мне, нормально, — раздался голос Глотова сбоку от обоих спорщиков, прорываясь сквозь гул начавшего взлетать самолёта.
— Мать, ещё один, — махнул на него рукой Герман. — Навязался на нашу голову, — а потом посмотрел на одного и другого. Оба — навязались на мою голову!
Роман не утерпели и рассказал Глотову о том, что они оба уезжают в Чечню. Тот отнесся к этой новости вроде бы спокойно, но всю неделю что-то долго обсуждал инструкторами, особенно часто встречался с Олегом, бывшим капитаном разведроты
За день до их отъезда в Москву убыла сборная «солянка» из следователей прокуратуры, следователей милиции и оперативных сотрудников, отравившихся в столицу на поезде.
«Щедрое» начальство купило самый «лучшие» билеты — в плацкартный вагон на всю честную компанию в количестве чуть более сорока человек.
Герману совсем «не улыбалось» тащиться почти сутки в плацкартном вагоне, толкаясь в проходах с пьяными мужиками и нюхать потные носки. А то что начнут «бухать», как только поезд отъедет от перрона, так это и ясновидящим быть не надо. Так что он решил, а Роман с радостью согласился, лететь до столицы на самолёте.
Вечером, перед отлётом, его мать и жена провожали его, обнявшись и вместе всплакнув, не хотя отпускать его на войну. Еле успокоил их, хотя это было сложно. При этом запретил им провожать его, чтобы они не портили ему настроение и не устроили истерику в аэропорту.
Последняя ночь перед отъездом была особенно жаркой для Германа, когда Настя, удручённая отъездом мужа, устроила ему целое Ледовое побоище в кровати.
Утром, не выспавшийся Герман с удивлением встретил в аэропорту не только Романа, но и Глотова, улыбающегося до ушей, одетого также, как и они, а также с рюкзаком и большим баулом в руках.
Оказалось, что эти два жука провернули «финт ушами». В других условиях и других временах их затея была однозначно обречена на провал. Но не в это время и не при таких обстоятельствах.
Глотов взял и написал заявление о приёме в отдел Титова на должность оперативного сотрудника, приложив заявление, что готов и желает поехать в Чечню.
Руководство Титова, недовольное его отъездом, только обрадовалось, что появился доброволец, который готов заменить одного из «оперов», направляемых в командировку.
Глотов, хоть и бывший военный, но в оперативной работе лопух-лопухом. И об его приёме в отдел Титова даже бы разговаривать не стали. Но тут всё у этих двух отморозков сложилось. Ведь от городского отдела потребовали отправить двоих оперативных сотрудников. А тут один доброволец есть, и тут же организовался второй — доброволец. И можно профессионального сотрудника оставить в отделе, а не отправлять чёрте куда. И рапорта Глотова были мгновенно завизированы.
Правда не смогли провести его как штатного сотрудника по спискам в отделе кадров, из-за того, что требовалось пройти стажировку три месяца. Но с учётом того, что при нахождении на территории Чечни один день службы шел за три, то его стажировка должна была
И такие случаи были повсеместно, к сожалению…
В прокуратуру, милицию, ФСБ и другие правоохранительные органы на пустующие штатные места, из-за разных обстоятельств, набирали людей, кому ранее отказали или сами не обращались, зная, что откажут.
Не из-за совершённых ими каких-то преступлений — этих бы никогда не взяли, а чем-то проштрафившихся при учёбе в вузах или имеющих различные нелицеприятные истории за спиной. Которых ранее руководители и на пушечный выстрел бы к своим структурам не подпустили.
Теперь им открыли двери, только одновременно они писали два заявление: о приёме их на работу и об отправке их в Чечню.
Не очень приятный отбор, но таким образом руководители «закрывали» пустующие места; а получившие шанс люди попадали туда, куда ранее им вход был закрыт.
Конечно, часть этих отправившихся в Чечню «счастливцев» потом вернулась домой в гробах, но тут кому как повезло, увы…
Прилетев в Москву в аэропорт «Домодедово» троица «пермяков» порадовались погоде: было около двенадцати градусов и неплохо пригревало солнышко. В отличие от Перми, где было минус десять.
Быстро договорились с одним «бомбилой», забросили свои баулы и рюкзаки в багажник, и через два часа были в Генеральной прокуратуре на Большой Дмитровки.
Встретили их там не очень ласково, остановив на милицейском посту на входе в здание и отказавшись пустить внутрь, несмотря на предъявленное удостоверение Германа.
Капитан милиции, сидевший за столом на входе рядом с турникетом, пренебрежительно заявил им, что внутрь по удостоверениям прокуратуры могут пройти только сотрудники ГП РФ или по заказанному ими же пропуску.
— Вон, там на стене, — показал капитан рукой на стену рядом с окошком «бюро пропусков», — висит телефон. Звоните по телефону нужному вам сотруднику. Он либо спустится за вами, либо закажет вам пропуск.
— Козлы! — ругнулся Герман, а потом пошел звонить по телефону, припоминая внутренний номер заместителя начальника одного из отделов по фамилии Харитонов. С ним Кузнецов приказал связаться, т. к. тот ответственный за отправку прибывающих из Перми в Чечню.
Через пять минут, спустившийся Харитонов заявил им, что им надо проехать на улицу Хользунова в Главную Военную прокуратура(ГВП) и обратиться в следственное управление по такому-то телефону, отдав бумажку с написанным номером Герману.
Всё это время у всех было ощущение, что им делают огромное одолжение, что просто разговаривают с ними. Потом Харитонов достаточно сухо попрощался с ними и быстро ушел.
— Зараза! — пристально посмотрел ему вслед Роман. — Они тут все такие?..
— Козлы? — закончил за него Герман. — Почти все! — добавил утвердительно. — Ладно, поехали, чего время зря терять.
Через час они приехали на ул. Хользунова и начался тот же цирк с конями: внутрь пускают только сотрудников ГВП РФ или по пропуску.