Вернуться 3
Шрифт:
— Свезло, — констатировал меланхолично Герман, ведь их бросок никто не заметил. Иначе бы оба уже были нашпигованы пулями.
— Помнишь, гранату первой, а потом только входишь, — глянул на него Глотов.
— Помню, хорошо учили, — кивнули друг другу, а потом…
Роман видел, как сначала в пролом забора скользнул Глотов, а за ним Герман, пропав из вида. Вот на крыльце дома показался Глотов, осторожно притаившийся у двери, вот он приоткрывает дверь…
— Бля! — Роман увидел, что тело Германа будто взлетело на второй этаж
— Граната! — дикий крик.
Хаотичная стрельба внутри дома прекратилась, а потом почти одновременно раздалось два глухих взрыва в недрах дома, а затем опять раздалась стрельба, почти сразу утихшая.
— Сука! Да что ж такое-то, — ругался на чём свет стоит Герман.
— Ты чего орешь? — в комнату на третьем этаже осторожно заглянул Глотов.
— Да коленкой ударился, больно, — буквально шипел от боли Герман, повернувшись специально к нему правым боком, прикрывая левую сторону тела.
— А-а, понятно. Как у тебя тут? — Глотов стал осматривать то, что осталось от трёх боевиков.
Косорукий Герман не попал в проём двери — граната РГН ударилась о косяк двери, тут же взорвавшись. Мало того, что получил взрывной волной в лицо, так похоже ещё и пару осколков получил от своей же гранаты. Когда он с дури, не дождавшись влёта гранаты в помещение, откуда велся огонь, бросился вперёд и вбок в проём двери, оттолкнувшись правой ногой от стены, и влетел с кувырком внутрь помещения.
Один из боевиков успел среагировать, так что одного прыгающего барана встретила автоматная очередь почти в упор.
— Бля! — от резкой боли Герман выронил прижатый к животу во время кувырка автомат.
Повезло…
Две пули попали в левый бицепс. Тем не менее, резко выпрямившийся после кувырка Герман, со всей дури влепил прямой удар правой ногой в грудь стрелявшего.
Судя по боли, пронзив мышечную ткань пули точно перебили плечевую кость… Герман рассердился, очень!
Тело боевика, получив мощнейший удар в грудную клетку, от чего несколько рёбер сломались — пробив легкие и сердце, вылетело через окно, находящееся прямо за спиной неудачника на улицу, шлепнувшись с громким звуком на землю.
Сидевший на корточках рядом с другим окном второй боевик, без остановки стрелявший в сторону дома с попавшими в засаду русскими, резко стал разворачиваться и выпрямляться, наводя автомат в сторону Германа. Тот резко сдвинулся к нему и ударил правым кулаком сверху по цевью автомата, а потом наотмашь тыльной стороной по лицу боевика.
В этот момент третий боевик, азартно стрелявший до этого из РПК, сошки которого стояли на подоконнике, успел развернуться, бросив пулемёт. И в его правой руке уже был пистолет, выдернутый из кобуры на правом бедре, но тут он получил мощный удар между ног.
Тело подлетело к потолку и с шумом ударило головой о потолок. После чего рухнуло вниз на пол без признаков жизни, умерев от болевого шока из-за размазанных
В этот момент на пол комнаты упало подрагивающее тело второго — голова отсутствовала, только торчал позвоночный столб, покрытый кровью и остатками мышц, а ошмётки от головы «украсили» ближайшую стену.
Герман поморщился: кость с мерзким скрежещущим слышимым только ему звуком соединилась, и тут же дикая боль стала утихать в том месте, где пули перебили плечевую кость. Резануло низ живота — вышли два осколка от гранаты, тихо звякнув на бетонном полу.
Его же гранаты, мать его!
— Чем ты его так? — Глотов присел и стал рассматривать обезглавленное тело, переводя взгляд на стенку с ошметками плоти, мозгового вещества и крови.
— Взрывом оторвало! — осторожно поводя простреленной рукой сказал Герман, поняв, что всё в порядке.
— Да? Ну ладно, — недоверчиво сказал Глотов, поднялся и вышел из помещения.
— У тебя что? — догнал его Герман, спускающегося по лестнице на первый этаж.
— Двое. Минус, — ответили ему. — У тебя кровь, — заметил-таки глазастый подчиненный кровь на «Горке» в районе левого бицепса, — они вышли на крыльцо.
— Не моя, — спокойно ответил Герман.
— А дырки на рукаве?
— За железку зацепился, — Герман дал понять, что не собирается продолжать тему.
— Скат! Это Рэкс! Приём! — Глотов поглядывая на простреленный рукав Германа, достал рацию.
— Рэкс! Это Скат! Приём! — ответили ему.
— Мы второй дом с «засадниками» почистили. Тут все на «минус». Приём!
— Все живые? Приём, — несмотря на помехи, в голосе Скатова звучало хорошо слышимое удивление.
— Все! Приём!
В будто навалившейся тишине со всех сторон, стало слышно, что выстрелы и редкие взрывы со стороны ребят Скатова, пытающихся задавить боевиков во втором доме, где те организовали засаду — прекратились…
— Сколько у вас? — к ним подошёл Скатов, через десять минут после окончания боестолкновения.
— Семеро, вроде, — флегматично смотрел Глотов на вытаскиваемые трупы и оружие из взятого ими с Германом дома. Всё это таскали ребята Скуратова, пригнанные им сразу, как только Глотов вышел с ним на связь.
Чему Скатов был безмерно рад, из-за того, что никто из «следаков» не пострадал, тем более, что это вообще не их дело, но сделанного уже не воротишь…
— Раненых я отправил в медпункт. Пока добрались до Антона, ещё один из моих бойцов, что оборонялся в доме, получил ранение, — будто в никуда, сказал Скатов…
Глотов проник в дом через открытую входную дверь, успев обнаружить одного из боевиков, который вместо того, чтобы следить за дверью, всё высматривал в окно дом, куда стреляли его подельники. И это оказалось для него смертельной ошибкой.