Вернуться 3
Шрифт:
— А с какого ху… — полковник кашлянул. — Какого хрена тут делаете?
— Меня прислал полковник Самойлов, ГВП РФ, по его приказу должен находится здесь, а потом приступить к своей непосредственной работе, как будет можно зайти в село.
— Мать! Какой работе? — офигел полковник. — Там ещё бои идут.
— Не знаю. Выполняю приказ! — вытянулся перед ним Герман.
Было хорошо видно, что полковник сильно желает послать его куда-нибудь далеко и надолго. Здесь и сейчас, пока идут боевые действия, он царь и бог — идёт
— Ладно… — скрипнул зубами полковник. — Трофимов! — заорал он так, что Герман чуть не подпрыгнул.
В палатку почти забежал капитан, вытянувшийся во фрунт и поедая глазами полковника.
— Определи им место. Пусть ждут там, пока мы не закончим, — приказал полковник.
Явно недовольный данным ему поручением капитан отвел Германа и остальных в армейскую палатку 10 на 5 метров. Там находилось несколько кроватей, в отдельном месте стоял стол и несколько стульев, какие-то тумбочки и печка-буржуйка.
— Располагайтесь здесь, — показал капитан на три застеленных койки.
— А столовая где? — не удержался от насущного вопроса Роман.
— Выйдете из палатки, десять метров вперёд, справа будет большая палатка, там столовая, — буркнул капитан и ушел.
Мужики переглянулись, а потом сняли рюкзаки и определили их под койками, после чего решили побродить по палаточному лагерю.
— Герман?! Ты здесь! — неожиданно, когда они осматривали лагерь, со спины раздался смутно знакомый голос.
«Опа! Любитель видов», — обернувшись Герман увидел того, кого ну никак не ожидал здесь увидеть — Павла Кравцова.
«Омеговец» с удивлённым лицом подошел к ним и поздоровался со всеми, а Герман познакомил его Глотовым, которого не знал, в отличие от Романа.
— Я-то по работе, — ответил на самый первый вопрос Герман, — а ты что тут делаешь.
— Ну я тоже не отдыхаю, — улыбнулся Павел.
Разговорились, правда Павел ничего толком про себя не рассказал, а дал более полную информацию о происходящем здесь и сейчас.
— Дурдом, — вещал Павел. — Разведку надо за одно место подвесить. Тридцать человек… тридцать человек… А тысячу не хотите? — он злобно сплюнул. — Пока военные тут дурака валяли, а спецназ обливаясь кровью — вёл бои, а потом откатывался назад, боевики заставили часть местных жителей и наших пленных…
— Здесь есть наши пленные? — сделал стойку Глотов.
— Да, это точные данные. Парочку пленных удалось освободить. Они в этом селе в качестве рабов были последние пару месяцев. Так вот, пленные и местные копали ходы сообщений, окопы и долговременные огневые точки…
— А еще пленные
— Да! Двое освобождённых сказали, что с десяток человек осталось в зинданах. А сколько их в живых осталось — никто не знает. Наши долбили из всего, чего только возможно, — развёл руками Павел.
— Командир, представляешь, я сейчас Смирнова Германа встретил! — Павел вернулся в расположение своей группы «Омега».
— Это кто? — Соловьев наморщил лоб, вспоминая названного человека.
— Это «следак» прокуратуры из Перми. Я тебе рассказывал про него.
— А-а, а чего тут делает?
— Командирован в Гудермес, сейчас здесь находится в составе следственной группы, начнут работу, как мы закончим с «зачисткой».
Их подразделение находилось здесь со снайперами из группы «Альфа,» в качестве силовой поддержки. По приказу из самой Москвы их перекинули сюда из Грозного два дня назад, чтобы поддержать федеральный силы при штурме Комсомольского.
Хамзат (Руслан) Гелаев, дивизионный генерал самопровозглашенной Чеченской Республики Ичкерия, вот была их истинная цель, а не то, что знало высшее руководство данной войсковой операции.
После падения Грозного, его группировка отошла в Шатойский район, где с 22 по 29 февраля оборонялись от наступающих федеральных сил. Вырвались из полного окружения, прорвавшись в село Комсомольское, где сейчас сидели в очередном окружении.
Проверенной информации о его нахождение в селе не было. Но несколько захваченных в плен боевиков за последние дни подтвердили, что он находится в селе и командует обороной.
Приказ у сотрудников групп «Альфы» и «Омеги» был однозначным: захватить живьём, в случае возможности его прорыва — уничтожить.
— Чего делать будем? — требовательный взгляд Глотова давил на Германа.
— А что делать… Ты чего предлагаешь? — задал встречный вопрос Герман. — Я летать не умею. Перед нами порядки наших подразделений, дальше — сидят боевики. Стреляют, однако.
Глотов молча, сидя рядом с Германом на соседней койке, а потом произнёс:
— Хочу кое-что попробовать.
— Нет!
— Да!
Герман смотрел ему в глаза, понимая, что остановить он его не сможет, тогда надо действовать как обычно:
— Ладно, что ты хочешь сделать?
Глотов объяснил, а потом вышел из палатки, а Герман только покачал головой, понимая, что тот сует голову в самую пасть врага.
Через несколько часов Глотов вернулся, когда уже начинало темнеть, пока Герман и Роман болтались по лагерю, смотря то на прибывающих в лагерь, то на убывающих офицеров и солдат с передовой.
Если бы Глотов был обычным армейцем, то вряд ли это ему удалось, но его подготовка в подразделение, в котором когда-то служил, позволили ему сделать невозможное.