Вернуться до катастрофы
Шрифт:
Со скрипом открылась дверь, и к Ваське вышел монах:
– Пойдем, парень. Настоятель тебя примет в своих покоях, - позвал он.
Они прошли через анфиладу комнат, где занимались самыми разными делами дети. В одной царила тишина, ребята лет пятнадцати скрипели перьевыми ручками, что-то старательно выписывая в тетради из открытых книг, в другой - решали задачи, в третьей - пели. Васька догадался, что это школа.
Покои настоятеля напомнили обыкновенную комнату. С круглым столом посередине, с вереницей стульев вдоль стен. Он такое видел где-то в кино. Над столом висел желтый
– Здрасте, - робко сказал Васька.
– Здравствуй, гость, проходи, - настоятель показал на стул, - садись, рассказывай.
Васька сел на краешек, скрестив ноги и сложив на коленях руки.
– Что ж ты такой робкий?
Васька пожал плечами.
– Откуда ты?
– Из Первомайского, - настоятель молчал, и Васька продолжил: - Там картина есть. Развалины и они дымятся. Это мое село.
– Так, так... А покушать ты не хочешь?
– спросил настоятель, взмахнул рукой, призывая подойти монаха.
– Макс, покормите мальчика, а ко мне пришлите Никодима.
Монах поклонился, взял Ваську за руку и повел из комнаты.
– На кухне покормите, не ждите общий обед, - сказал вслед настоятель.
***
Никодим постучал в дверь и вошел сразу. Настоятель смотрел в окно. Ветер гнул книзу старую яблоню под окном, солнце высветило зеленый склон горы напротив. Пахло спелыми яблоками и скошенной травой.
– Я пришел.
– Слышу, - настоятель помолчал, спросил: - Ты говоришь, в дупле нашел мальчика?
– Да, в дупле бука. Того самого, что завален камнями, говорят, с самой катастрофы.
– Не знаю, - настоятель развернулся, - странно как-то. Совсем странно. И без крыльев.
– Да, без крыльев, - Никодим беспокойно перетаптывался в дверях.
– Я получил весточку из города. Градоначальник пишет, там плохо все. Люди пропадают. В основном дети. Взрослые умирают при странных обстоятельствах. Имущество свое завещают Аглае. Помнишь ее?
– Помню, девочка с изуродованным лицом. Она училась у нас несколько лет, потом сбежала.
– Градоначальник подозревает, что Аглая виновата в этих смертях и пропажах людей.
– Надо следить за ней.
– Следит. Но не очень удачно. Говорит, что та близко посторонних не подпускает. Да и сам он приболел.
– Градоначальник?
Настоятель кивнул.
– Слухи ходят про бескрылую девочку лет пятнадцати. Там девочка, здесь мальчик.
– Так что с мальчонкой-то?
– Никодим нервно переминался с ноги на ногу.
– Забирай к себе, как и просил. Головой за него отвечаешь.
– Пойду я, чай. И я устал, и мальчонку надо устроить.
Настоятель махнул рукой, отпуская Никодима, и пробормотал себе под нос:
– Там - девочка, здесь - мальчик. Бескрылые. Что же это?
Никодим провел Ваську через монастырский двор к келейному зданию. Келья Никодима состояла из двух смежных комнат. В одной - большой стол и четыре стула, во второй - кровать, иконостас на стене, под ним коврик.
– Располагайся, Васька, - велел Никодим и вышел.
Ваське особенно нечем было располагаться. Сначала он
– Бескрылый, выходи!
Но тут появился Никодим со спинками от кровати, еще двое молодых монахов несли сзади ржавую, прогнутую сетку. Мальчишки прыснули в разные стороны. Никодим только головой покачал, глядя им вслед.
Кровать Ваське установили в первой комнате, около окна. Никодим показал на большой книжный шкаф, сказал:
– Читай. Книги у нас разные: есть совсем древние, есть и наши, современные.
Ночью Ваську преследовал мертвый филин, он ухал у самого окна и просил снять его с ветки, отпустить летать. Васька проснулся мокрым и дрожащим. За окном густой пеленой висел туман. Ни луны, ни звезд не видно. Сколько времени - не разобрать. Из комнаты Никодима слышались приглушенные голоса. Васька на цыпочках подошел к двери, прислушался.
– Может, он и хороший мальчик, но как попал в дупло? Ты же сам сказал, что дупло оставалось заваленным с катастрофы?
– Васька узнал голос настоятеля.
– Не знаю, Святой отец, не знаю. К тебе же за советом пришел, - ответил Никодим, слегка заикаясь.
– За советом! Я вот не заснул даже. К этому дереву сходить надо. Не знаю, что это за мальчик! Что нам делать!
– А ничего не надо делать, - ответил Никодим, - у него и крылышки появились. Маленькие. Вчера в баню ходили, я видел. Пусть живет малец у нас.
У Васьки еще больше взмокла спина. Он почувствовал тяжесть сзади, оглянулся, пытаясь заглянуть за спину, но это и не потребовалось: крылья свисали до пола. Он попытался тихонько пробраться обратно, к кровати, но теперь эти, висящие тряпками штуки за спиной, страшно мешали! Васька зашатался и шмякнулся на пол. При этом крылья хлопнули так громко, что разбудили, наверное, и орлов на вершинах. Тут же в комнату заскочил Никодим, из двери выглядывал настоятель. Никодим помог Ваське подняться. Руками показал, как складывать крылья, при этом он причитал:
– Ох ты, болезный мой, мешают с непривычки-то, мешают! А ты не боись, не боись, вот так подтяни, - Никодим сложил одно крыло, придерживая рукой, стал складывать другое, - и иди, иди досыпай. Пусть тебе хороший сон приснится.
Васька поднял на Никодима глаза, увидел сдержанную сочувствующую улыбку, прятавшуюся в бороде, обнял монаха и заревел в голос:
– Это все, да? Я домой больше не попаду, да?
– Не знаю, не знаю, Васька! Но в народе говорят: что ни делается, все к лучшему. А сейчас спать!