Вернуться Назадъ
Шрифт:
– Троюродная!
– Ваша троюродная… – процедил граф, – …племянница, чуть не оказалась под колёсами моей кареты. Я решил сопроводить Алису до квартиры, дабы убедиться в том, что она дойдет до своего места жительства в целости и сохранности.
Мутнея лицом от такого неожиданного заявления, Достоевский с удивлением и упрёком посмотрел на Алису. Но девушка, отвернувшись, пыталась не засмеяться и, как следствие, никаких укоризненных намёков дяди не заметила. Анне Григорьевне так же, как и девчонке, вдруг стало смешно, но завидя своего мужа в состоянии крайнего возмущения, она сдержала себя, спокойно спросив, но сначала поблагодарив
– Мы очень признательны вам, Андрей Анатольевич, за то, что сопроводили Алисоньку до дому. Может быть, вы изволите испить с нами чаю со сладким?
– Я бы с радостью принял ваше предложение, Анна Григорьевна, да очень тороплюсь по делам, уж не обессудьте. – отказался Андрей Преображенский.
– Как жаль, как жаль. Ну что ж, не смею настаивать. Но отмечу, что мы будем рады видеть вас вновь у нас в гостях, но впредь просто так или же по хорошему случаю. – явно слюбезничала Анна Григорьевна.
– Давайте лучше вы заедете к нам в гости, например, завтра. Матушка собирается устраивать бал в честь юбилея отца. – пригласил из вежливости Андрей.
– А во сколько начало мероприятия? – быстро встряла в разговор Алиса, испугавшись, что больше никогда не увидит понравившегося ей мужчину.
Конечно же граф заметил беспокойство юной девочки и учтиво объявил ей:
– Все приглашённые на бал начинают собираться уже к пяти часам дня, не раньше, но само празднование начнется около семи или восьми часов вечера.
– Мы бы с удовольствием… – вступил Фёдор Михайлович Достоевский, желая выразить отказ, но Алиса перебила его речь:
– …Приняли ваше предложение, Андрей Анатольевич! Мы обязательно приедем, спасибо за приглашение!
Достоевские и Преображенский неловко переглянулись, и возникшее молчание переросло во что-то неприятное и гнетущее.
– Что же… тогда до завтра! Всего доброго! – попрощался граф Преображенский и поспешил выйти из квартиры.
Глава III
Бал
Сразу же после ухода графа, Анна Григорьевна Достоевская поспешила к своей хорошей знакомой за платьями для себя и Алисы. Жена писателя старалась подобрать для новой родственницы самое целомудренное и простое платье из всех представленных, как того требовал этикет, а себе, раз уж выпала такая возможность – отыскивала одежды по последней моде. В конечном счёте, Анна Григорьевна нашла себе бархатное красное платье, берет под цвет платья со страусиным пером, а Алисе взяла шёлковое белое платьице на чехле из тафты цвета бедра испуганной нимфы, как его тогда все называли.
И вот уже на следующий день после тщательных приготовлений и бессонной мечтательной ночи, в три часа дня, Алиса, Анна Достоевская и Фёдор Михайлович уже благополучно ехали в медной бричке на бал.
– Надо же было столкнуться именно с графом Преображенским! И вообще, кто просил соглашаться ехать на бал, Алиса? – всю дорогу не унимался писатель, донимая девочку.
– Я ведь не специально вылетела на дорогу. Да и что такого в том, что мы изрядно повеселимся на балу? Я, например, прежде на них никогда не бывала, да и это мечта моя, которая уже вот-вот осуществится! – высказывалась девочка.
– На графа… на Андрея Преображенского… – тихо брюзжал дядя девушки, – Молодец, Алиса, да-да… – Нам из вежливости предложили, девочка моя! Соглашаться не надо было, понимаешь? Нет, но ты встряла! Кто просил, скажи мне, пожалуйста,
– Ну и что? Граф да граф, какая в том разница! – возмутилась Алиса, – В смысле только из вежливости, как это так?
– Ну и что? Действительно… ничего-с, сиди и молчи, смотри в окно! – нервно потирая брюки вспотевшими ладонями, фыркнул Достоевский. – Это было именно то предложение, когда человек ждал такого ответа: «Ой, мерси-мерси! Конечно, мы приедем, но(!) в другой раз». И это самое в другой раз, означает никогда, Алиса! Знаешь такое слово? – никогда!
После, приглашенные гости так и проехали оставшийся путь в полной тишине, вслушиваясь в стук копыт лошадей и в тихие задорные песни, которые напевал кучер. Алиса, тепло улыбаясь, грезила об Андрее и томилась в ожидании своего первого бала. «Как-то сказала мне мама: «Какие балы, какие кавалеры в шелках, доченька, выдумщица моя, перестань, во-первых, хотя бы потому, что сейчас балы не устраивают, а во-вторых, мужчины в шелках и бархатах женятся только на королевах, а ты… тебе далеко, Алиса!». И видела бы она меня сейчас, сразу бы язык прикусила! Однако же я чувствую себя сейчас куда больше, чем просто королева! Хотя, может, она и права… и Фёдор Михайлович прав, не достойна я всего этого и не нужно было мне соглашаться. Что я сейчас делать буду на том балу? Пряники в буфете жевать и глазами хлопать? Я ведь даже никого не знаю…». А за окном пробегали зелёные и желтые поля, тёмные и берёзовые леса. Дорога до бала казалась испытанием, путём без конца, вечностью и мукой, что никогда не закончится. Алису во всё это время кидало то от желания щёлкнуть пальцами и оказаться на балу, то к желанию вернуться назад и отказаться от приглашения, как то и следовало бы сделать. Достоевский тоже о чём-то думал, о своём, его лицо Алисе казалось таким умным и чем-то озабоченным, что та иногда застенчиво отворачивалась и боялась глядеть на писателя. А Анна Григорьевна, если говорить честно, будто скрывала тот факт, что несказанно рада неожиданной выходке Алисы и также ждёт бал, хоть и не собирается ни с кем танцевать.
Приехав в восемь часов в назначенное место, Достоевских и Алису совершенно никто не встретил и никто даже не объявил о приезде, словно никто и не знал об их прибытии.
– Ну что, душенька, Алисонька, рада? Нас даже никто не встречает. В этом случае вообще нужно развернуться и уехать обратно на тех же самых загнанных лошадях.
– Фёдор Михайлович, – заступилась за Алису Анна Григорьевна, – Вы слишком драматизируете, мы ведь просто опоздали!
– Позвольте, я не драматизирую, я лишь говорю по факту, так сказать, свежие замечания. – упёрся Достоевский и сел обратно в бричку, сложив ногу на ногу.
– Фёдор Михайлович, – заныла Алиса, – Неужели вы вот так вот растопчете мою мечту о балах и принцах, после того, как я поделилась ей с вами! Да ладно я-то, а как же Анна Григорьевна? Посмотрите, какое ваша жена прелестное создание в этом наряде, мы не можем просто так уехать! – девочка закрыла лицо руками и задрожала, как в истерике.
– Довольны? Довели ребёнка! У дитя первый бал, а вы так безбожно упираетесь, Фёдор Михайлович! – заговорила жена писателя, – Тем более мы уже здесь, куда же нам ехать?