Вернуться в Антарктиду
Шрифт:
– Я приеду, - сказал он. – Ты не волнуйся, я немедленно вылетаю в Москву!
– Вик, надо поговорить с Патрисией. Меня к ней не пускают, даже по телефону не дают пообщаться, я пыталась, но...Тебе же она не откажет!
– Я все выясню, Вика. Жди меня завтра к вечеру. Адрес тот же?
– Да, все тот же. Мы так и живем в Юриной квартире, на новую не накопили. А теперь и подавно...
Виктор прилетел первым же самолетом. Он не мог поступить иначе, не мог не пообещать лучшей женщине на свете, что найдет ее пропавшего мужа.
Он честно
Поиски привели его в Уфу. В пансионат «Счастливая старость», где доживал свои последние дни профессор Иван Петрович Загоскин, у которого, как он надеялся, был нужный им всем предмет. Или ниточка, способная привести их к нужному предмету, без которого нечего было и думать соваться в нестабильную долину Драконьего Зуба.
Для местной полиции и СК он был сотрудником федеральной службы безопасности, расследовавшим дело о контрабанде сапфиров. Кураторы Патрисии из «Ямана» обеспечили ему легенду и соответствующее прикрытие. Уфимский следственный комитет весьма кстати вел дело о незаконных выработках и поставках камней «черным ювелирам», поэтому в помощь «коллеге» выделили старшего оперативника Самира Салимова из отдела по экономическим преступлениям, ставшего своеобразным связным между ведомствами.
Соловьев ценил помощь органов, поскольку без нее многие задачи казались невыполнимыми. А тот факт, что профессор Загоскин несколько лет назад работал в фирме, ввозившей мадагаскарские сапфиры, придавало его легенде связности.
Виктор не имел права провалить поручение. Вот только появление на его пути «балерины», про которую никто ничего не мог сказать толком, сильно его смущало. Вполне могло статься, что профессор Загоскин и его тайна успели заинтересовать кого-то еще.
2.3
2.3.
На улаживание всевозможных формальностей ушло три дня. На четвертый Виктор наконец переступил порог пансионата. Легенда его была проста и частично подсказана доброй бабушкой-соседкой: после развода с супругой оставшись на бобах, он уехал в другой город, чтобы не встречаться на улицах со своей бывшей, снял хибару подешевле и наудачу разослал резюме.
Все эти дни Соловьев продолжал наблюдение за территорией: кто входит, кто выходит, какая компания доставляет провизию, как часто приезжают родственники, выводят ли гулять стариков… Он получил представление о многом, кроме одного, весьма занимавшего его вопроса: кем является та девушка в окне.
Девушка продолжала появляться на своем излюбленном подоконнике, но в разное время и на разную продолжительность. В город она больше не выходила, однако Вик однажды видел, как она встречала заехавшую во двор машину, расписывалась в накладной и даже помогала выгружать коробки, проверяя содержимое. Последнее говорило, что она все-таки работает там. Но не медсестрой,
Возможно, и не было ничего особенного в том, что она жила на птичьих правах, но Виктор все равно продолжал следить за ней и, устроившись на работу, не хотел прерывать этого занятия.
Очаровать Дарью Ивановну Безруцкую из «Счастливой старости» труда не составило. Даже несмотря на свой нелепый костюм, призванный скрыть финансовый достаток, Соловьев смотрелся впечатляюще, и директриса чисто по-женски сразу прониклась к нему симпатией.
– Не буду скрывать, мужские руки нам ой как не помешают! – улыбнулась она, вызывая у Виктора ассоциацию с кошкой, унюхавшей валерьянку. – Ваши документы и резюме меня полностью удовлетворили, так что можете считать себя принятым начиная с завтрашнего утра. Вас же устраивает по срокам?
– Вполне, - ответил Соловьев. – И против ночных смен и дежурств в праздничные дни я тоже ничего не имею.
– Вы просто находка! Если вам нужно жилье…
– Я снял дом в пяти минутах ходьбы отсюда.
– Зачем вам платить лишние деньги?
– Предпочитаю оставаться независимым. Мне нужен угол, куда я могу возвращаться.
– Чудесно, - проворковала Безруцкая, скрывая некоторое разочарование, но в то же время впечатленная его «чисто мужским решением», - тогда пишите заявление!
Вик сел за стол и быстро набросал стандартный текст. Директриса, не отрываясь, смотрела на него, и Соловьев подумал: она боится, что он недолго у них задержится. Текучка кадров в ее заведении была огромной, видимо, не все было ладно «в Датском королевстве», однако грубо заискивать перед таким необходимым ей медбратом Безруцкая не спешила. Она была очень осторожной женщиной. Именно такими осторожными и бывают те, у кого рыльце в пушку.
– Я позову старшую медсестру, она введет вас в курс дела, - сообщила Дарья Ивановна, размашисто визируя заявление.
С сестрой вышел облом: оказывается, та с утра уехала в город, о чем директриса совершенно забыла.
– Даже не знаю, как быть… не хочется откладывать ваше знакомство с коллективом... но вы не волнуйтесь, пожалуйста, выход всегда найдется, - пробормотала она, словно опасаясь, что новый сотрудник обидится на пренебрежение и удерет. – Знаете, как мы поступим? Я вас представлю завтра на ежеутренней планерке, а сегодня Москалева, наша кастелянша, все вам покажет и выдаст необходимое. Людмила Ильинична все равно не больно-то занята.
Соловьев, услышав имя кастелянши, не фигурировавшее в списках сотрудников, внутренне подобрался. Он так и предполагал, что в пансионате ведут чёрную бухгалтерию. Кастеляншей по документам числилась племянница директрисы, но он был готов поспорить на что угодно, что в действительности всю ее работу выполняет темноволосая девушка-загадка.
Когда в кабинет вошла Москалева, Вик уже ждал ее, а вот девушка, увидев его, застыла в шоке. Разумеется, она его узнала. Побледнела и закусила губу, словно он был монстром из ее ночных кошмаров.