Вернуться в осень. Дилогия
Шрифт:
Человек оторвал голову от стены и повернулся — в его глазах впервые пробежало что-то человеческое. Никто еще не говорил такое, что смерть — это избавление, и это избавление надо заслуживать… Однако это соответствовало его состоянию. Похоже, он даже немного удивился.
— Не заслужил… — Он опять откинул голову на стену. — Можете сделать это медленно и мучительно. Мне все равно.
— Послушайте, — неожиданно очень мягко и тепло сказала Эния — совершенно неожиданно. Она подошла и опустилась рядом на корточки. — Только немного послушайте. Вы совершили много страшного и много злого. Пускай так — я не сомневаюсь
Он молчал, однако его глаза не отрывались от принцессы, и в них уже не было безразличия — в них начала появляться боль. Это была правда. Такая правда не могла, просто не могла ТАК переплетаться с участием. Да кто она такая…
Сергей прислонился спиной к стене, восхищенно глядя на Энию. Она вывела его, это же надо — вывела из ступора, ступора равнодушия, и так быстро. Елки, как ему далеко до нее, до ее воспитания, интуиции и… И сердца.
— Вы вспомнили самого себя, — мягко продолжала принцесса. — Сначала, наверное, маленьким и игривым малышом, затем парнем… Возможно, своих родителей — отца, мать… У вас, случайно, нет детей?
— Хватит! — глухо сказал он и опустил голову, закрыв глаза — его грудь поднялась и опустилась, как на вздохе после тяжелого рывка. — Хватит… Зачем вы пришли? Вы что, посланники ада? Я же еще здесь, на земле…
Эния молчала, не отрывая от него мягкого материнского взгляда. Она ждала — его сердце слишком долго несло в себе этот страшный и непосильный груз, тоннами сдавивший голову и обледенелое сердце, слишком долго выматывало душу — теперь его просто должно было прорвать…
Но его не прорвало. Он опять открыл глаза и уставился в пустоту, заросшие губы разъехались в саркастической улыбке — если можно назвать улыбкой оскал трупа.
— Мои родители… Моя жена, мои дети… — Голос надорвался. — Они давно отказались от меня. Они — изгои в городе и никто не хочет их знать. Мои дети… они всегда только вдвоем и боятся показаться там, где другие дети. Я принес слишком много горя… многим, слишком много. Ничто не держит меня в этом мире — ничто. Я хочу смерти.
Огромный молот как по наковальне ударил в голову Сергею — он почувствовал, что теряет спиной опору. Боже… Вот так встреча… Вот что бросилось ему в глаза — хоть он и не успел осознать это, вот что привлекло внимание, вот что заставило задержаться взгляду, вот что не могло успокоить сердце… Снизу, от стены, проглядывая сквозь нечесаные волосы и заросшие щеки, на него смотрели глаза ворчливого и беззлобного Олди, и острой на язык доброй тети Доры, и всегда одиноких, но все равно неугомонных Гука и Люка…
Нивер Олди. Вот и встретились. Так далеко от дома…
Он оторвал спину от стены:
— Эния… На одну минуту.
Принцесса распрямилась:
— Совесть
Она вышла вместе с Сергеем за дверь и горячо зашептала:
— Сережа! Прости, родненький, но он не должен умирать. Мы никогда с отцом не отправляли на смерть человека, если он по-настоящему раскаивался… А тут не то что даже… Тут вообще — такая ненависть к себе…
— Эния. — Он вздохнул. — Мы должны все сделать для него, что в наших силах. Это… Я близко знаю его семью. Они ко мне относились как к сыну…
— Сережа… Что это тут у тебя? — Она вытерла непонятно откуда взявшийся мазок на его подбородке. — Почему мы всегда думаем об одном и том же?
Сергей слегка покосился влево, помогая Энии спрыгнуть с коня, — у крыльца гостиницы обмахивались хвостами две лошади городской стражи.
— Уже пора обедать, — сказала принцесса. — А мы еще и не завтракали. Лаума, наверное, переживает — она так старалась…
Он улыбнулся — в животе давно и ощутимо гремели отбойные молотки. Они уже начали привыкать к Юрму с Лаумой.
— Ты знаешь, Сергей, — она ждала, пока он привязывал лошадей к коновязи, — Аваля рассказывает очень странные вещи… Ты бы как-нибудь послушал.
— Я слышал. — Он хлопнул по крупу своего гнедого — тот осторожно покосился одним глазом. «Жаль, брат, что ты не Мрак…» — Она мечтательница. К тому же ребенок.
— Вот и я думаю, — не отступала Эния. — Разве может ребенок такое придумать? Что была в Рохе, что там много страшных черных людей и гадких огромных животных, у которых очень много таких же гадких ног, и какие-то носатые Удуги, и есть другие дети, и еще… голубой туман Черты, и еще… Но это уже ерунда.
— Эния. Но ведь такое… или почти такое знает любой ребенок в Шеоле. Она просто любит сказки. А что еще за ерунда?
— Ну. — Она немного помолчала. — Что в тумане есть места — довольно большие места, где нет тумана. И никогда не было. И растут деревья, трава, и живут люди… Такое не может быть, да?
— Не знаю. — Он задумался — в памяти услужливой картинкой всплыли разбросанные юрты и дымы костров затерянной Ушвары. — Совсем, совсем не знаю…
…В холле гостиницы поднялись с дивана и шагнули навстречу двое в форме городской стражи:
— Лорд Ант?
— Да… — Сергей удивленно глянул на принцессу.
В ее глазах не мелькнуло даже и тени растерянности:
— …И леди Ант, к вашим услугам. Чем можем быть полезны?
Старший козырнул двумя пальцами:
— Лорд-капитан Маиер просит вас приехать в замок Эру вечером, к восьми часам. Просит прощения, если это нарушает ваши планы. Что передать?
Сергей обвел взглядом просторный холл — за стойкой вытянулся, готовый услужить, метрдотель, в креслах расположились двое посетителей, из двери на кухню выглядывала горничная… Все нормально, спокойно. Елки, когда он перестанет напрягаться при таких вот встречах?