Вернувшийся к рассвету
Шрифт:
– Так, что у нас ещё осталось по плану, девочки? Всех распределили? Хорошо. Оксана Ивановна, больных, вшивых и лишайных на смене нет?
Сушеная вобла в белом халате одарила его царственным взглядом и снизошла до ответа:
– Больных детей на смене нет, Олежек и разве состояние здоровья детей находится в ведение старшего пионервожатого?
Сучка. Змеиная улыбка и высверк очков в золоченой оправе и как добивающий удар процеженная сквозь тонкие губы следующая фраза:
– Знаете, Олежек, я всегда считала, что дело пионервожатого поднимать флаг на линейке, разжигать костры и петь возле них разные песни, а не измерение температуры
Дважды сучка. Ничего, ничего, придёт время. Сергеич тебя терпеть не может, в гороно тоже наслышаны о вашем величестве и будем надеяться, что это твое последнее лето, неуважаемая Оксана Ивановна.
Олег скривился, как от съеденной дольки лимона и выдавил из себя улыбку:
– Спасибо за ответ, Оксана Ивановна. Больше я вас не задерживаю.
Плохонький ответный удар, трусоватый, но вступать в открытый конфликт он пока не будет. Олег пододвинул к себе список с фамилиями, покусал кончик ручки: 'Ровно тринадцать детдомовцев. Это не к добру. От детдомовцев и просто проблемы бывают, а в нынешней смене их ровно тринадцать. Чёртова нехорошая дюжина. Ещё к ним добавим ребят, напротив фамилий которых проставлены красной пастой галочки и можно смело начинать грустить. Все помеченные состоят на учёте в детской комнате милиции и среди этой хулиганистой компании целых три девочки. Девочки, это очень плохо. Даже не так, а так - очень, очень плохо. Их не выведешь на веранду ночью и не заставишь приседать, держа на вытянутых руках подушку. Их не отведёшь за угол и не отвесишь хорошего пинка по тому месту, которым они думают. Девочки - это проблема с большой буквы. А эти клуши, так называемые пионервожатые, способны лишь расплакаться и прибежать нажаловаться на непослушного им ребёнка. Дать пощечину зарвавшейся соплячке они просто не способны'.
– Олег! Выйди сюда.
О, Сергеич! Явление грозного Юпитера народу. Олег поднялся из-за стола и, спускаясь по ступеням веранды, пытался предположить, что заставило директора лагеря и по совместительству небожителя спуститься на грешную землю.
– День добрый, Сергеич.
– Здоровались уже. Ты вот, что, Олег.....
Сергеич несколько секунд изучает переносицу Олега, потом отводит взгляд и спрашивает, смотря в сторону:
– Ты нигде, ничего не натворил, Олег? Самиздат свой читать никому не давал, ни с кем о нём не говорил по-пьяни? Не дрался?
– В смысле, Сергеич? Какой самиздат? Какие пьянки?
– Да без смысла! Иди-ка сюда, читатель!
Сергеич шагнул в сторону от выхода с веранды, пальцем поманил за собой. Когда они скрылись за разросшимися кустами, он ухватил Олега за нашитые на груди батника планки и зашипел-зашептал, нависая над собеседником:
– Мне оттуда звонили!
– толстый палец, поросший жесткими чёрными волосками, проткнул синею пустоту неба - Понимаешь, Олег, оттуда! Спрашивали о тебе, что и как. Интересовались, какой у тебя моральный облик, почему ты не вступаешь в партию - твоё заявление я же ещё прошлой зимой подписал.
– И что? Что ты им ответил Сергеич? И отпусти ты меня!
Олег попытался отодвинуться от Сергеича, но собравшие в щепоть ткань рубахи пальцы не пускали. Взгляд его собеседника стал свинцовым, черты лица потяжелели, рубя глубокими морщинами пористую и угреватую кожу:
– А ничего я им не сказал, Олежек, ничего. Не успел. Трубку положили, а потом снова перезвонили - ждут тебя на перекрёстке за воротами лагеря. Чёрная 'Волга'. Так что перепоручи свои дела кому-нибудь
Вот это Олега и добило. Сергеич боялся. Пусть он и угрожал, и взгляд его был тяжелым и пронизывающим, но жалобные нотки в конце последней фразы расставили всё по своим местам.
Привычно отдав салют дежурным у ворот лагеря, Олег левой рукой толкнул калитку, правой страхуя тяжелую железную раму. За один день детишки вряд ли успели укоротить калиточную пружину, обычно это делают на третий-пятый день, но с этими малолетними гражданами приходилось держать ухо востро - вдруг опытом за зиму обменялись? А получать по телу ребром железного уголкане было никакого желания. В позапрошлой смене одному из четвёртого отряда даже 'скорую помощь' пришлось вызывать - рассекло пацану кожу на голове, добаловались. И сделать с этими цветами жизни ничего невозможно - ну компота лишишь или просмотра киносеанса и всё наказание, а они снова принимаются за старое. Другие, правда, уже, но разницы ни какой. Лучше бы в дырки от выбитых сучков в стенке туалете за девчонками подглядывали, всё меньше вреда и беспокойства.
Чёрная 'Волга' обнаружилась там, где и говорил Сергеич, за поворотом. Все дверцы распахнуты, с водительской стороны высовывается нога в сетчатой импортной туфле и рука с лимонадной бутылкой. Бутылку почти не видно из-за обхватившей её ладони. С пассажиркой стороны вьётся сигаретный дымок. Солнцезащитные козырьки опущены, и лиц сидящих в машине, не видно. Зато Олега они разглядели прекрасно. Пассажир отбросил в траву сигарету и громко позвал:
– Олег Юрьевич! Здравствуйте! Пройдите, пожалуйста, в машину.
Даже голову из салона не высунул, невежа. Олег прошелпо окурку, мстительно крутанувшись на каблуке надымящемся 'бычке' и обжегшись о хромированную полоску на дверце, забрался в нагретый солнцем салон машины.
– Здравствуйте.
Пассажир обернулся, без слов вытянул к лицу Олега руку с раскрытым удостоверением с красными краями и большой печатью. Олег прочитал: 'Сергей Евгеньевич Смирнов, капитан, пятое управление КГБ'.
Стало почему-то вдруг холодно, зябко, маленькие капельки пота предательски выступили на висках.
– И чем.... Зачем я вам понадобился, товарищ капитан?
– Я хотел бы с вами поговорить, Олег Юрьевич. В свободной обстановке, на природе, не в своём кабинете. Это просто разговор и знаете, я даже попрошу вашего тёзку оставить нас наедине. Олег, выйди, пожалуйста, из машины.
Водитель заворочался на сиденье, звякнул стеклом лимонадной бутылки и по частям выбрался из салона 'Волги'. Олег непроизвольно отследил взглядом весь процесс извлечения массивного тела из узкого пространства машины. Тёзка впечатлял. Из него можно было наделать двух Олегов и ещё осталось бы на Гульнару. Кадык непроизвольно дёрнулся вверх-вниз.
– Гиревик, мастер спорта.
Насмешливый голос капитана отвлёк Олега от разглядывания чуда природы.
– Ага.
Сказал Олег, лишь бы что-то сказать и перевёл взгляд на откровенно улыбающегося Сергея Евгеньевича.
– Знаете, Олег.... Можно, я буду звать вас - Олег?
– капитан дождался разрешающего кивка и продолжил - Так вот, Олег, не всё является тем, что мы видим. Бывают, знаете, интересные открытия в повседневном. Вот ваш тёзка, например, имеет высшее образование и думает поступать снова. Представляете?