Верные, безумные, виновные
Шрифт:
Холли взяла камень у Оливера и, прищурив глаза, принялась его рассматривать.
– Это хороший камешек, – проговорила она и, открыв сумочку, пополнила свою коллекцию.
Эрика с облегчением выдохнула.
Оливер с ликующим видом выпрямился, поправляя брючины.
– Что нужно сказать? – спросила Клементина.
– Спасибо, Оливер. – Говоря это, Холли сердито посмотрела на мать. – Я и так сказала спасибо.
Клементине следовало дать Холли шанс, а не встревать раньше времени.
Эрика захлопала в ладоши:
– У
– Здорово! Правда, девочки? – произнесла Клементина притворно-веселым тоном, как будто Эрика предложила детям нечто неподходящее и скучное, вроде вязания крючком.
– Смотрел вчера игру? – спросил Сэм у Оливера.
– Ну конечно, – ответил Оливер с видом человека, намеревающегося сдавать экзамен, к которому усердно готовился.
По сути дела, он смотрел накануне игру только для того, чтобы ответить на вопрос Сэма. Как будто, если он изобразит интерес к спорту, это повлияет на исход сегодняшней встречи.
У Сэма был довольный вид. Обычно разговоров о спорте с Оливером не получалось.
– А как та подножка в первом тайме, а?
– Сейчас же прекратите! Мы не хотим разговаривать о футболе! – вмешалась Клементина. – Положите конец нашим мучениям. О какой такой тайне нам надо поговорить?
Эрика заметила, что Оливер запаниковал. Они по-прежнему топчутся на месте. Не так это должно было происходить.
– Мы не скажем ни слова, пока каждый спокойно не усядется на свое место, – сказала Эрика.
Может быть, таблетка уже подействовала. Сердце билось ровно.
– О-о, какая herrschs"uchtige Frau! – воскликнула Клементина.
– Что это такое? – спросила Холли.
– Это значит по-немецки «командирша», – ответила Эрика. – Удивительно, что твоя мама помнит такое длинное слово. Попросим ее сказать его по буквам?
Когда им было по тринадцать, Эрика с Клементиной изучали в школе немецкий и пристрастились к немецким ругательствам. Они наслаждались резкой трескотней звуков этого языка. Иногда они пихали друг друга, но несильно, чтобы чуть-чуть потерять равновесие.
Это было одно из немногих общих увлечений.
– Только потому, что у нее оценки были лучше.
Клементина закатила глаза.
– О-о, всего двадцать оценок лучше или около того, – сказала Эрика. – Dummkopf [1] .
Она получила ровно двадцать две оценки лучше, чем у Клементины.
Клементина рассмеялась, как будто с нежностью, и Эрике стало легко. Надо постараться всегда быть такой – беспечной и спокойной, не слишком эмоциональной, а если и проявлять эмоции, то с юмором и шармом, не досаждая окружающим.
1
Тупица (нем.). – Здесь и далее примеч.
За несколько минут они все устроили – девочки с удовольствием клеили блестящие розовые наклейки на картон. Эрика была горда тем, что игровой столик понравился. Конечно понравился. Маленькие девочки любят заниматься поделками. У Клементины в детстве был такой столик. Эрика его обожала: аккуратные маленькие коробочки с наклейками, флаконы с клеем. Клементине, конечно, нравился тот столик, так почему же она не поставила такой для собственных детей? Эрика не рисковала предложить подруге такое, поскольку часто замечала, что ее интерес к девочкам воспринимается как критика.
– Мне нравятся эти крекеры с кунжутом, – сказала Клементина, когда они уселись друг напротив друга в гостиной.
Она подалась вперед, чтобы взять крекер, и Эрика мельком увидела ложбинку между ее грудей. Белый бюстгальтер. С шеи свисала изумрудная подвеска, которую Эрика подарила ей на тридцатилетие. Кофейный столик стоял далековато от дивана, и Клементина грациозно опустилась на колени, как гейша.
На ней был кардиган бирюзового цвета поверх белой футболки и длинная юбка с огромными белыми маргаритками на желтом фоне. Посреди бежевой гостиной Эрики она смотрелась как большое цветное пятно.
– Помню, ты то ли любишь их, то ли терпеть не можешь, – сказала Эрика.
Клементина снова рассмеялась:
– Крекеры – моя страсть.
– Она помешана на крекерах, – добавил Сэм.
Клементина, не спросив, отрезала кусочек сыра, положила на крекер и вручила ему.
– Папочка шутит, – пояснила она, закатывая глаза и вновь садясь на диван.
– Сделал маникюр – а, приятель? – спросил Оливер у Сэма.
А Эрика подумала: «О чем он говорит? Пытается быть общительным, типа „я простой австралийский парень, совсем как ты“, но получается у него все не так?»
Однако Сэм вытянул вперед руку, чтобы показать, что ногти у него выкрашены в коралловый цвет.
– Ага, работа Холли. Пришлось платить за привилегию.
– Неплохо она поработала, – заметила Клементина. – Надо только не забыть снять лак перед работой, чтобы никто не усомнился в его мужественности.
– Никто не усомнится в моей мужественности!
Сэм ударил себя в грудь, а Оливер рассмеялся – быть может, с излишним жаром, но, право, все складывалось хорошо. Правильный тон был найден.
– Что ж… – откашлявшись, начал Оливер.
Эрика заметила, что у него подергивается колено.
Чтобы унять дрожь, он положил на колено ладонь.
– Ну вот, чтобы вы поняли подоплеку… – начала Эрика.
– Должно быть, серьезная штука. – Клементина подняла бровь. – Подоплека.
– Последние два года я безуспешно пытаюсь забеременеть, – сказала Эрика.
Просто выскажи все. Не тормози.
Клементина вынула изо рта крекер, от которого собиралась откусить.
– Ты – что?