Верный ход
Шрифт:
Пробежав янтарными глазами по комнате, она по достоинству оценила интерьер: три пейзажа, висевшие на стене, кедровая фанеровка стен, мебель в радующих глаз теплых осенних тонах, толстые ковры на дощатых полах — все это придавало комнате простоватый, но добротный вид. Она вздохнула. Как здорово было бы просто отдохнуть в этих местах, набраться сил после напряженной многомесячной работы! А вместо этого…
Упала ветка, и Пэппа от испуга вздрогнула.
О Господи! Ожидание раздражало ее. В сочетании с постоянным одиночеством пребывание в чужом доме делало ее дерганной,
Огонь начал разгораться, распространяя тепло по комнате. Мысли ее возвратились к тому дню, когда она согласилась выполнить это поручение. Согласилась! Это громко сказано. У нее просто не было выбора. Еще в прошлый вторник она носила свою обычную униформу, а уже в среду переоделась в гражданскую одежду, отправляясь по заданию окружного прокурора в Ванкувер.
И вот теперь она, сидя как на иголках, ожидала незнакомца, который обязан был доставить ее в Лос-Анджелес, уверенный, что охраняет Гленду Корлис.
— Какое жульничество!
Слабая и горькая улыбка тронула губы. Весь ее энтузиазм, а вместе с ним и иллюзия развеялись, когда Эскобар объявил, что пригласил Пэппу лишь из-за ее очевидного сходства с Глендой.
Это все, чего она заслужила за годы работы в лос-анджелесской полиции? Только чувство долга и уважение к учреждению Эскобара не позволили ей признаться в том, что задание ее не заинтересовало.
Вместо этого она лишь спросила, кто должен будет доставить ее домой? Знает ли она этого человека?
Сейчас она припомнила, что Эскобар избегал смотреть ей в глаза и ответил подозрительно беспечно:
— Я пригласил своего старого друга, Кристофера Петри. — И состроил беззубую улыбку, очевидно чтобы смутить ее. И, уже совершенно определенно давая понять, что разговор окончен, добавил: — Можете ему безоговорочно доверять. Как мне.
«Кристофер Петри», — отдалось у нее в голове, и она еще раз ощутила неловкость от того, что не знает своего будущего компаньона.
Кто этот Кристофер Петри? Почему именно он должен выполнять такую миссию? И почему Эскобар решил пригласить постороннего человека — пусть даже и своего друга! — участвовать в деле, когда в его распоряжении находились десятки опытных оперативников, прекрасно во всем разбирающихся?
Пэппа нахмурилась. В душе у нее бушевала буря. Слишком много вопросов, слишком много непонятного и необъяснимого. С ее губ сорвалось несколько не совсем невинных выражений.
Однако не в ее натуре было долго держать зло — даже на окружного прокурора, чьи искусные интриги были ей не по душе.
— Да что за дела? — Улыбаясь, она отбросила подозрения и переоделась в более теплый зеленый свитер.
Старый приятель Эскобара наверняка был каким-нибудь другом детства и таким же старым, как сам прокурор, с седеющими волосами и слегка обвисшими щеками. И конечно же, полноватым. Да, несомненно, именно таким она и представила его себе, поворачиваясь лицом к огню.
В свете пламени сверкнул крупный бриллиант на обручальном кольце и, переведя взгляд
— Прокурор и об этом не забыл подумать.
В досье Гленды Корлис Эскобар вычитал, что она никогда не расставалась со своими кольцами, и тут же снабдил Пэппу целым набором дорогих колец.
Согревшись, Пэппа сняла свитер и, перекинув его через плечо, направилась на кухню сварить кофе.
Прошла, кажется, вечность с тех пор, как она, ворочаясь, не могла заснуть на диване, и Пэппа уже потеряла всякую надежду забыться сном. Жила она одна и спать тоже привыкла одна. Но сегодня обычные ночные звуки и поскрипывания дома заставляли ее постоянно вздрагивать.
Не придумав, чем занять свои мысли, она решила утолить любопытство и, пройдя в спальню, начала просматривать гардероб Гленды.
В ящиках лежали вещи, которые без труда можно отыскать в гардеробе любой женщины. Весь шкаф был завешан десятками отличных платьев, дюжиной разноцветных сорочек и небольшой коллекцией шуб и накидок.
Пэппа так увлеклась, что забыла о чувстве вины, появившемся было из-за того, что она роется в чужих вещах. При виде всей этой красоты она ощутила и легкую зависть, и сладострастие. И решила, что испытывает среднее между этими двумя чувствами.
Надев обалденно сексуальное платье из нежно-розового мокрого шелка, она почувствовала себя в роли маленькой девочки, примеряющей платья старшей сестры.
Чуть в стороне на вешалке висели три горжетки, розового, лавандового и оранжевого цветов. Ощутив неистовство от такой красоты, она накинула на себя оранжевую горжетку и небрежно поправила ее на шее.
Догадываясь, что выглядит она странно, Пэппа посмотрела в огромное зеркало, и ее самые худшие ожидания оправдались.
Оранжевый и розовый никак не гармонировали с рыжими волосами. Лицо приобретало болезненный оттенок.
До этого она особо не увлекалась косметикой, а лишь немного подкрашивалась так, чтобы не выглядеть броско в форме. Теперь же, обратив внимание на косметику, которой пользовалась Гленда, она не могла не поэкспериментировать.
Крем-пудра придала ее коже розоватый оттенок, голубые и зеленые тени увеличили раскосые глаза, темно-розовая и бледно-розовая пудра подчеркнула линии щек, а коричневый карандаш чуть приподнял брови. Наконец она завершила макияж, накрасив губы яркой помадой.
Приведя в порядок прическу, так что она приняла свой обычный вид, Пэппа внимательно всмотрелась в зеркало и засмеялась.
— Леди Вамп, подойди ближе! — Приблизившись к зеркалу, она оскалила зубы. — Дорогая, — прошептала она, — это же делается для развлечения! — И, состроив гримасу, снова рассмеялась. — Леди Ночь! — Это еще было мягко сказано, а вот как бы отец отозвался о виде дочери, если бы увидел ее?
— И был бы прав! — охотно согласилась она и взяла крем для снятия макияжа. Выглядела она как потаскуха. Собираясь уже снять макияж, она услышала какой-то шум за дверью. Снаружи кто-то есть. Или ей показалось? Она напряглась и прислушалась. Да, там кто-то есть.