Верный муж (сборник)
Шрифт:
Лора открыла балкон – в комнату радостно ворвался ветер, и на пол посыпалась сухая, мелкая снежная крупа. Она смотрела, как снег тает на паркете и превращается в крошечные лужицы. Стало холодно, и Лора захлопнула балконную дверь, выпила рюмку коньяка и легла спать.
С работы она уволилась – надоело пробираться сквозь снежные заносы к метро, мигавшему в ранней утренней темноте красной буквой «М», словно маяком в океане. В последний рабочий день проставилась тортом и бутылкой вина.
Шура, затягиваясь сигаретой, проговорила:
– Ну,
– Да пошла ты, – ответила Лора, – со своим Побединцевым и квартирой на Бережках!
Лора устроилась в химчистку напротив дома. Два через два. Работа нетяжелая, но что «непыльная» – не скажешь. Как раз пыльная! И даже очень. Как начнешь трясти брюки да свитера… Деньги маленькие, зато – свобода. Сидишь одна на приемке, книжку почитываешь. Деньги по-прежнему подбрасывала мать. Засовывала в сумочку, когда блудная дочь приезжала в родительский дом.
Катька все так же Лоры сторонилась и стеснялась. Мать приезжала и задавала ей дежурные вопросы: «Как дела, что в школе? Какие отметки?» Катя отвечала односложно, понимая, что Лору это особенно не интересует.
Янина Васильевна и Петр Петрович старели, дряхлели, и с ними тоже было скучно – все о болячках и о внучке.
Однажды мать сказала, что Козлик женился на хорошей женщине, простой, но душевной. И Козлика своего она обожает.
– Мам, – раздраженно ответила Лора, – я счастлива! Я счастлива за Козлика и за хорошую женщину, простую и душевную! И дай им бог всего, как говорится!
– А у них и так всего хватает, – быстро откликнулась мать. – Козлика печатают на Западе, ездит на симпозиумы и конференции, здесь на профессорской должности, доктор наук, между прочим, и даже предлагают читать лекции за границей! И сам Жорж Сорос ему выделил грант! А это, между прочим, совсем неплохие деньги! И квартира у него замечательная – от академии. Машина.
– Все? – перебила дочь.
Янина Васильевна пожала плечами:
– Пока да. А дальше… Перспективы у него колоссальные! Тем более сейчас, когда наступает время перемен.
Лора встала и пошла в коридор. Надевая пальто, она бросила матери:
– Думаешь, пожалела? Думаешь, душу мне разбередила? Думаешь, вот сейчас от обиды под поезд брошусь? Так нет, мам! Не пожалела! Ни одной минуты! Просто даже смешно, ей-богу! – Уже у лифта Лора горько прокричала: – Нравится тебе, да? Удовольствие просто лишний раз меня мордой об стол! Чтобы еще раз поняла, какое я ничтожество!
Мать испуганно заморгала и прижала руки к груди. Лифт с монотонным и размеренным гулом медленно покатился вниз. В тесной кабине плакала молодая и все еще очень красивая женщина, а на лестничной площадке восьмого этажа плакала женщина немолодая. Но тоже, кстати, еще довольно красивая.
Володька
Все его неожиданности, фейерверки и сюрпризы остались в прошлом. Теперь он приезжал к Лоре отдохнуть. Долго смотрел телевизор, читал газеты, пил чай и… молчал. Она сидела рядом и тоже молчала.
Володька рассказывал, как старшая дочь вышла замуж и живет с ними, зятя он недолюбливает. Внук беспокойный, орет но ночам, и все с ним носятся как с писаной торбой. У младшей тоже проблемы – несчастная любовь к женатому мужчине. Жена от всего этого сходит с ума и мается давлением.
Лора слушала молча, ничего не комментируя. Потом уходила на кухню и включала телевизор. Когда она возвращалась в комнату, Володька обычно уже спал, свернувшись калачиком. Лора видела беспомощность на его лице и… какое-то разочарование. Ей становилось жалко бывшего пылкого любовника, она укрывала его одеялом, сама ложилась рядом и тоже засыпала, чувствуя его прерывистое, но такое родное дыхание.
И в такие минуты ей было так хорошо и спокойно… Она была почти счастлива. Или даже просто счастлива. Без всяких «почти».
Однажды, грустно разглядывая ее, Володька вздохнул:
– Замуж тебе надо, Лорка. За хорошего мужика.
– Зачем? – поинтересовалась она.
– Чтобы семья, чтобы вместе, не одиноко чтобы… Ну стакан воды, блин… – растерянно и смущенно пробормотал он.
– Во-первых, – усмехнулась Лора, – где они – хорошие? А во-вторых… – Она помолчала. – Ты моя семья.
Впрочем, однажды случился в Лориной жизни грех. Хотя какой там грех – женщина она свободная и никому и ничем не обязанная. В то лето поехала она на море одна – Володька обещал подъехать через неделю, а через пару дней, когда она, загоревшая и похудевшая от тоски, сходила с ума, отбил телеграмму: «Не жди. Отдыхай на всю катушку. Не получается».
Лора обиделась тогда смертельно и решила последовать указаниям. Отдохнула на всю катушку. Познакомилась с каким-то мужичком из солнечного Магадана, сходила с ним в кафе и привела его к себе. Мстительно так привела, на Володькино законное место.
А утром, проснувшись, увидела чужого мужика, чужие волосы на подушке и услышала чужой запах. Ничего противного вроде, а чуть не стошнило. Больше экспериментов она не ставила. Потому что тошно, противно и… Больно. И навсегда решила «экскрементов» – так назвала она то приключение – не повторять.
С Козликом Лора увиделась на юбилее отца. Тот, отчего-то сильно смущаясь, представил жену, Риту. Эта самая Рита была обычная – взгляду зацепиться не за что. Ничего вроде плохого и ничего хорошего. Все гладко, пастельно и непримечательно. Лицо из толпы. Рита помогала Янине Васильевне накрывать на стол, а Лора курила на кухне и смотрела в окно.