Верный паж госпожи
Шрифт:
– Никакой благодарности! – проговорила Тина вслед ему. – Хоть бы для приличия о ноги потерся…
Она собралась запереть шкаф, но прежде захотела навести там порядок: кот, стремясь вырваться на свободу, перевернул там все вверх дном.
Правда, большая часть вещей висела на плечиках, и Ришелье до них не добрался. Тина привычно удивилась обилию дядиного гардероба и отличному качеству составляющих его вещей – пиджаки от Армани и Гальяно, костюмы от Диора и Марка Джекобса… пожалуй, после посещения шкафа котом все это придется отдать в химчистку –
Но вот на нижней полке шкафа, где кот особенно успешно похозяйничал, все было скомкано, перерыто и перемешано.
Тина наклонилась, чтобы привести вещи хотя бы в относительный порядок. Она подняла скомканный кашемировый свитер, сложила его аккуратно и собралась положить на прежнее место, как вдруг увидела то, что лежало под ним.
В первый момент ей показалось, что это еще один кот, свернувшийся клубком, затаившийся в шкафу, но, приглядевшись, Тина поняла, что это – седой женский парик. Удивившись очередной дядиной странности, она осторожно взяла парик в руки, встряхнула его… на полке под париком оказалась еще одна вещь, совершенно неуместная среди элегантных вещей старого холостяка.
Это был когда-то синий, но застиранный и утративший первоначальный цвет рабочий халат.
Тина с удивлением смотрела на старый халат, пытаясь понять, как он мог оказаться в этом шкафу, среди прекрасной одежды от знаменитых дизайнеров.
Она двумя пальцами взяла халат, вытащила его на свет.
При этом на пол выпала косынка в мелкий цветочек.
И вдруг Тина вспомнила, где она видела этот халат и эту косынку… да и эти нечесаные седоватые космы.
Правда, тогда ей и в голову не пришло, что это парик.
– Не может быть! – прошептала она внезапно пересохшими губами.
Она видела все это в подсобном помещении ресторана «Вампука», на старухе уборщице, с которой столкнулась за минуту до взрыва, обезобразившего слабоумного воришку Диму…
Тина вспомнила старуху, которая, сгорбившись, брела навстречу ей по коридору.
Сейчас она осознала, что ей и тогда что-то в этой уборщице показалось странным, ненатуральным, неправдоподобным. Но тогда все эти мысли отступили перед кошмарным происшествием, перед зрелищем изуродованного взрывом человеческого лица, и она не успела до конца сформулировать эти подозрения, не успела оформить их в законченную мысль…
Уборщица показалась ей ненатуральной, потому что она изо всех сил изображала немощь и старость. Именно изображала, притом что ее фигура казалась слишком крепкой и сильной для такого образа.
Да и кто стал бы держать такого «божьего одуванчика» в модном ресторане, посещаемом богатыми и известными людьми!
Тина схватила синий халат, парик, косынку, бросила их на прежнее место, в шкаф, и торопливо закрыла шкаф на ключ. Ей хотелось избавиться от этих ужасных вещей, потому что они говорили… говорили ей такое, во что она не могла и не хотела верить. Ей хотелось, чтобы все было как прежде, до того, как она открыла этот злополучный
Она понимала, что это детское решение, признак слабости, инфантильности, признак безволия – отмахнуться от реальности, если эта реальность тебя не устраивает, но она ничего не могла с собой поделать…
Отступив от шкафа, она смотрела на него в ужасе и шепотом повторяла:
– Не может быть! Этого просто не может быть!
Ей не хотелось ничего знать – и в то же время хотелось узнать, хотелось узнать все до конца. Так ревнивая жена боится узнать об измене мужа, но и готова свернуть горы, перевернуть землю, чтобы поймать его с поличным.
Тина огляделась в спальне, лихорадочно заметалась по ней, боясь и одновременно надеясь найти здесь еще какие-то подтверждения своей страшной догадки.
Она открывала одну за другой нарядные шкатулки, но там не было ничего, достойного внимания – какие-то записки, письма, фотографии молодых людей с пошлыми и трогательными надписями, мелкие сувениры; в одной из шкатулок ей попалась длинная прядь золотистых вьющихся волос.
Закрыв последнюю шкатулку, она принялась выдвигать ящики комода из карельской березы.
В верхнем ящике лежали всевозможные мужские мелочи – бритвы, маникюрные наборы. В следующем было аккуратными стопками сложено белье.
Повинуясь неосознанному побуждению, Тина приподняла одну из стопок… и замерла как громом пораженная.
На дне ящика, под бельем, лежали в ряд несколько кукол.
Большая часть кукол – Барби, светловолосые длинноногие блондинки. Но были среди них и брюнетки, и шатенки, и рыжие, и несколько кукол-мужчин – Кенов. Некоторые куклы казались старше других. Одна, более смуглая, была чем-то похожа на Диану Маранову, один из Кенов удивительно напоминал Сержа…
Барби были в платьях и брючных костюмах, в узких джинсах и свитерах, в длинных юбках и нарядных шелковых блузках. Они лежали в ящике, уставившись на Тину пустыми круглыми глазами, и терпеливо дожидались своей очереди.
Дожидались, когда их повелитель достанет их из этого хранилища, нанесет смертельный удар и бросит очередную искалеченную куклу на коврик перед дверью Тины…
Внезапно Тине показалось, что куклы пристально, внимательно и враждебно следят за ней, зорко подкарауливают мгновение, когда она расслабится, утратит бдительность, чтобы внезапно выскочить из ящика и напасть…
– За что?! – прошептала Тина, чувствуя, что начинает сходить с ума. – За что?! – повторила она, задвигая ящик комода. – За что? Или, вернее, зачем?!
У нее не было ответа на оба эти вопроса.
Она не представляла, как жить дальше с тем грузом, который неожиданно свалился на ее хрупкие плечи, как жить с открывшейся ей информацией.
Тина тихо, стараясь не шуметь, выскользнула из спальни, пересекла коридор – из-за двери кабинета доносился спокойный, гипнотический голос дяди Бо… голос того человека, которому она до сегодняшнего дня так верила!